Пастыри. Черные бабочки

Опершись спиной о ребристую стенку «ракушки», Антон отдышался. Настроение было – хуже некуда. Хорошо еще, что обладатель толстой хари с четвертого этажа недавно переехал в их дом. Наверняка он не запомнил худого черноволосого пацана с рогаткой в лицо. Надо только незаметно проскользнуть домой, переодеться в отмытую от вороньего подарка куртку – и авось пронесет.

Но для начала придется переждать часок-другой. Не будет же этот толстохарий мужик весь вечер бегать по двору?

Антошка шмыгнул носом и опустился на корточки. Сидеть на «бычке» одному – скучно и противно. Под ногами слякоть и мусор, запах стоит – хоть нос зажимай. И погода дрянь, то снег, то дождь. Скорее бы настоящая весна, что ли...

– А-а-а, вот ты где, сученыш!

Он вздрогнул от свирепого рыка, вскочил, затравленно озираясь, – поздно! Обладатель толстой хари навис над ним, схватил за плечи и припечатал к «ракушке»:

– Ща все руки переломаю, бля...

«Все, убьет!» – Антон сжался, сердце грохотало в ушах, ноги сделались ватными, слабыми. От страха захотелось в туалет.

– Отпусти... те, – еле выдавил он из себя, – я нечаянно...

– За нечаянно бьют отчаянно! – мужик с удовольствием выдохнул вместе с перегаром в лицо Антошки удачно вспомненное присловье и, довольный собой, заржал.

А потом, враз согнав улыбку с толстых губ, резко ударил мальчика открытой ладонью по голове – раз, другой, третий!

– Па-алучи, тварюга, па-алучи!

В ухе у Антона зазвенело, перед глазами поплыли темные круги.

– Не надо! – закричал он, вырываясь, – ну, пожалуйста! Я... Я заплачу за стекло...

– Конечно, заплатишь, урод! – продолжая экзекуцию, рыкнул толстохарий – Куда ты на хер денешься с подводной лодки...

– Отпусти, – сказал кто-то бесцветным, спокойным голосом.

– Чи-во?! – мужик остановил занесенную для очередного удара руку и обернулся, – тебе че надо, э?

Антошка, воспользовавшись моментом, рванулся и, проскребя спиной по гофрированному металлическому листу, освободился от цепкой хватки толстохарего. Но в последний момент тот ударил убегающего мальчика ногой, и Антон, вскрикнув от резкой боли в боку, упал в грязь. Защитника своего он рассмотреть не успел. Сквозь шум в ушах до него донеслось:

– Маленьких обижать нехорошо!

– Да пошел ты на хер! Этот урод мне окно выбил...

– Маленьких обижать нехорошо! – как заведенный, вновь повторил Антошкин заступник, а вслед за этим раздался странный звук – словно толстохарий пытался что-то сказать на французском языке, но у него получилось лишь грассирующее «р».

Привстав на локте, Антон огляделся. Его обидчик, раскинув руки, кулем валялся возле соседней «ракушки». Надетая на нем куртка от спортивного костюма задралась, обнажая рыхлый белесый живот с редкими черными волосками.

Над ним возвышался коренастый, а то и толстоватый невысокий мужичок, внимательно всматривающийся в поверженного противника. Неожиданно в сыром воздухе мелькнула и тут же пропала черная бабочка.

Антон сморгнул, сел, охнув от боли в боку, и мужичок повернулся к нему. Бабье лицо его отнюдь не походило на лицо героя и защитника обиженных. Скорее наоборот, такие лица бывают у трусов и слюнтяев.

– Сп... спасибо, – запинаясь, прошептал Антошка, с трудом вставая на ноги.

– Пойдем со мной, – мазнув по Антону холодным взглядом, все тем же бесцветным голосом произнес спаситель. – Не обижу. Зовут меня Темный Мастер...

И не дожидаясь ответа, двинулся прочь. Антошка опасливо обогнул по-прежнему лежавшего без движений толстохарего и послушной трусцой засеменил следом...

* * *

Из он-лайн дневника Мити Филиппова 7 марта

Завтра Международный женский день. Т. называет его «дискриминационным праздником». Наверное, он прав – ведь Международного мужского дня нет, и никому в голову не приходит его придумать!

Цитата дня: «Что невыразимо в словах – неистощимо в действии».

Клевая фразочка!:] Это из чаньских изречений.

Да, чуть не забыл! Я выяснил, что такое глум! Это такое движение молодежи, слушающей мрачную музыку, одевающейся во все черное и... и вообще в и-нете полно глумских сайтов.