Пастыри. Четвертый поход

Назначение этих официально именуемых предметами культа вещей для неверующего Ильи было загадкой. Три золотые миски, покрытые узорами, золотая коробочка на цепочке, вся в фигурных дырочках, украшенная блескучими камешками. Несколько грубых тяжелых перстней, похожих на бутафорские украшения пиратов из детских фильмов. Небольшие золотые ножницы без колец для пальцев – две половинки, напоминающие коряво сделанные неудобные ножи, соединены между собой посредине кожаным колечком. Здоровенная цепь из странного бело-желтого металла, такой хорошо от хулиганов отбиваться. Крест с полустертым распятием...

«И на это барахло Рыков готов менять живого человека? Да он и в самом деле шизик. Или наркоман. Или и то, и другое... Эх, жаль, я ему тогда мало врезал!» – Илья скрипнул зубами от злости и посмотрел на Громыко, расхаживающего по тротуару рядом с машиной и оживленно говорящего по телефону.

Оставив графа и Митю в бункере, они полтора часа назад выехали к Попятке, и теперь, заполучив вещи из тайника, Громыко уже минут двадцать как договаривался с Рыковым о встрече и обмене золота на Яну.

– Фу-у-ух, ну и запарил же он меня! Тот еще крюк... Так руки выкручивает – хрен при своих останешься! – Громыко плюхнулся на сиденье, завел «Ауди» и уверенно воткнул машину в поток автомобилей, мчавшийся по Садовому кольцу.

Встречу Рыков назначил в странном и вроде бы очень неудобном месте. Огромная, занимающая целый квартал сталинка в самом начале Тверской, неподалеку от Центрального телеграфа, мало подходила для столь деликатного действа, как выкуп заложника. Но у бритоголового депутата, видимо, имелись свои резоны.

– Стрела забита на двадцать два нуль-нуль. Заедем со двора, найдем третий подъезд, код – 34529, и там, в холле, будем ждать. Консьержку он каким-то образом нейтрализует... Их будет трое, и Яна четвертой, – Громыко скривился. – Неудобно, конечно, даже тупо, но выбирать не приходится. Он, падла, все упирал на то, что поскольку Яна у него, он и заказывает музыку.

– Они уже там будут в это время? Может, этот Рыков живет в том доме? – спросил Илья.

– Хрен поймешь. Он сказал: «Мы придем своим ходом», но вряд ли это его место обитания. Рыков хоть и шизик, но мужик тертый, это чувствуется... А если учесть все, что ты мне рассказал про операцию «Черный снег», про дирижабль этот, то и вообще – круче гималайских вершин. Никак не пойму – зачем ему Янка?

– Да просто приглянулась шизанутому олигарху симпатичная девушка. – Илья ударил себя кулаком по колену: – Тварь, бля! Поневоле большевиков зауважаешь – они таких, как Рыков, быстро к ногтю прижали...

– У большевиков своих Рыковых хватало, – усмехнулся Громыко. – А насчет симпатичной девушки... Вряд ли все так просто. Чую я, что наш корефан Удбурд не зря в этом деле поучаствовал. Эх, нам бы прикрытие какое-никакое! Я графа вызвал, он на месте раньше всех будет, но один в поле не воин, даже если он и бессмертный, как Кощей. Жалко – моих парней из «Светлояра» нельзя задействовать. Слишком скользкая операция, слишком многое придется объяснять... Ну все, Илюха! Прибыли – вот этот дом...

* * *

Без пяти минут девять Рыков, Константин и Дехтярь, скрывавший свой свежепобритый череп под вязаной шапочкой, вошли в комнату, отведенную Яне. Девушка сидела на диване, чуть раскачиваясь из стороны в сторону. Полуприкрытые глаза, расслабленное выражение лица.

Сергей наклонился к ней и услышал, как сухие губы шепчут:

Я зеркало, я – пламя свеч.
Я знаю все. Я – память мира.
Не сотвори себе кумира.
Не бойся гнев его навлечь...

Выпрямившись, Рыков кивнул:

– Пора!

Константин и Дехтярь, заботливо поддерживая находящуюся в трансе Яну, помогли ей подняться и, словно слепую, под руки повели следом за шагающим по коридору Сергеем.

«Мать, отзовись, ответь – все ли я делаю правильно? Я никогда не задавал тебе вопросов, но сейчас скажи – куда ушел Одноглазый? Эта девочка – зачем она? Что будет? Что?» – Рыков уже не первый раз вопрошал свою неведомую покровительницу, но молчание было ему ответом, и Сергею становилось страшно и одиноко...

Спустившись на лифте в подвал башни, принадлежащей в числе еще нескольких московских зданий империи Рыкова, они оказались в светлом просторном туннеле. Пузатый электромобиль – шесть сидений, стеклянная крыша, маленькие колеса – уже ждал их. Константин забрался за руль, Рыков и Дехтярь сели по бокам от по-прежнему шепчущей неизвестно чьи стихи девушки, и машина помчалась по скупо освещенной синими лампами подземной дороге к центру столицы.

«Сынок! Прости, что оставила тебя ненадолго, так было надо. Поверь, скоро, очень скоро мы с тобой будем вместе – и уже навсегда!» – Голос Матери раздался в голове Рыкова неожиданно, и он вздрогнул, на что мгновенно среагировал верный Дехтярь:

– Что такое, Сергей Павлович?

– Все нормально, печень чего-то кольнуло, – отмахнулся Сергей и закрыл глаза – ехать предстояло еще не менее двадцати минут.