Пастыри чудовищ. Книга 2 (СИ)

– Быть в гармонии? – и мальчишеский, заливистый смешок. – Ты просила меня отпустить алапардов. Перестать контролировать «Хозяином». Если я исполню твою просьбу – будут они в гармонии? Или бросятся убивать?

Мановение руки с артефактом опять поднимает алапардов на ноги. Медовые шкуры золотятся в сумерках, и все глаза – как закрытые двери, куда нет хода варгу…

– Выбирай, варг. Я говорю серьёзно. Вы же так любите стоять на двух сторонах, будто вы мосты! Так вот, выбирай одну сторону. Я их убиваю, – чуть сжимает пальцы. – Или я их отпускаю. Совсем отпускаю. А ты пытаешься их удержать… своей гармонией. Но если вдруг не удержишь…

«То это Энкерская Резня», – стучит и отдаётся в стенах внутренней крепости, и стены подрагивают и крошатся, потому что – девять алапардов не два, и Чуда Энкера здесь нет, и удержать…

Вот, что ему было нужно. Доказать себе самому – и всей Кайетте свою правоту. Что мирное сосуществование невозможно. А когда он это докажет – прогрессисты выйдут на охоту, которой они так жаждут.

– Давай же, варг! Докажи мне, что эта ваша хваленая гармония возможна. Я их освобождаю, а ты убеждаешь не нападать. Если они правда мыслящие существа. А если они хищники и хотят крови – с ними придется поступить как с хищниками, верно же?!

Морды алапардов – неподвижны и бессмысленны. Будто на площади стоят уже мёртвые. А на лице у юного Мастера – алчное ожидание, и его губы вышептывают те самые вопросы, которые влетают – ядовитыми стрелами – через стены её крепости.

Разве ты удержишь, Гриз?! Девять алапардов в непонятно каком состоянии? В одиночку?! Неужели ты рискнёшь сотнями людскими жизней – ради девяти алапардов? На что ты надеешься, Гриз?! Неужели – на чудо?

– Ну же! Если ты уверена, что варги защитят людей надежнее, чем мы… давай! Защити же этих людей от алапардов!

Нет. Не на чудо. Совсем не на чудо. Я верю кое во что другое.

Эта вера металлом холодит правую ладонь. Острая, как лезвие, вера.

– Ты всё равно бы сделал это. Верно?

И я знаю, что ты прикажешь им, прежде чем освободить.

В толпе слитно охают, а Петэйр коротко разводит руками: мол, нет, конечно, я же столько раз тебя отговорить пытался. В двух обличиях.

– Отпускай!

Она слышит голос Яниста – тот выкрикивает что-то вроде: «Не нужно, пожалуйста, не нужно…» Потом время истекает, разбрызгивается лунным соком по плитам. Петэйр проводит над своим артефактом правой ладонью, с Печатью.

И в глаза алапардов возвращается смысл. Звери трясут головами, дрожь прокатывается по шкурам, каменеют мышцы, как перед рывком, оскаливаются пасти…

– Слушайте меня, – негромко говорит Гриз и вытягивает им навстречу левую руку, ту, что свободна. – Слушайте мой голос. Мы вместе…

Время замирает, и луна, и толпа, и на площади жив лишь её шёпот, в сумерках, наполненных серебром. Она стоит, протягивая руку, у подножия монумента Мальчику из Энкера, а напротив – девять алапардов, и она не может сказать им: «Умрите».

Не имеет права.

Алапарды медленно трогаются с места. Золотистые, гладкие, величественные. Бесшумно ступают по площади. И Гриз пытается воззвать к ним, но они будто прислушиваются к другому голосу, который зовёт, говорит… что?

«Мы вместе, вместе, всегда вместе…» – успевает она уловить, даже не уходя в единение. Прежде, чем первый алапард поднимается на задние лапы и кладёт ей передние на плечи, ослепляя огнями зелёных глаз.

По щеке приветливо проходится шершавый язык.

– М-м-м-мриа-а-а! – высшее расположение, которое обычно выражается лишь в брачный период.

Остальные подхватывают радостную песнь и вскидывают хвосты – девять золотых восклицательных знаков. И трутся боками друг о друга и о постамент, с которого удивлённо глядит Чудо Энкера.

– Что ты… как ты это сделала?!

В голосе Петэйра – внезапный визг. Юный Мастер водит и водит ладонью над своим артефактом, Печать на его ладони сияет, а кровь в хрустале горит рубином – но ничего не случается. Только два алапарда подходят поближе и с радостным «М-м-м-мриа-а-а!» начинают тереться о ноги Петэйра, о его бока – чуть не сбивая с ног.

– Ты не могла! Без применения крови… не могла! Это за пределами твоих возможностей!!

Алапарды приподнимаются на задние лапы, чтобы ласково боднуть в плечо или в подбородок, и мальчишка пятится, отпихивает зверей и выкрикивает как-то обиженно, будто Гриз вдруг нарушила правила игры:

– Ты не могла, как ты это сделала?

– Никак, – отвечает Гриз спокойно. Возле неё танцует, изнывая от нежности, Шафран. – Это не я.

– Что?! – выдыхают разом Петэйр и ошалевшая от таких вывертов ночи толпа.

Алапарды запрокидывают голову и приветствуют Луну Мастера как лучшего сородича: «Мриа-а-а-а! Мриэ-э-эй!» Хрустальная песнь летит над удивлённой площадью, а бестии резвятся в лунном свете, как котята – подкидывают лапами старые листья, и катаются, показывая медовое брюхо, и игриво лижут руки зевакам в толпе – те вскрикивают, но каким-то чудом не применяют магию…