Пастыри. Последнее желание

В итоге из взвода их уцелело пятеро, все – тяжелораненные, вроде Ильи. Остальные ребята сполна заплатили за ошибку полковника Синяева, вернувшись домой в цинковых ящиках, больше похожих на тару для боеприпасов, чем на гробы.

С тех пор Володя постоянно приходит к Илье во сне. Приходит – и кричит, кричит, кричит…

Илья помотал головой, отгоняя неприятные воспоминания. Движок «троллера» уютно урчал, Зава самозабвенно подпевал несущейся из колонок песенке про жительницу Подмосковья – девушку Прасковью. Жизнь продолжалась…

Старая площадь встретила их всегдашней суетой и шумом. Под нудным дождиком стоически мокли бронзовые отцы славянской письменности Кирилл и Мефодий, проезжающие мимо машины разбрызгивали грязную воду.

Зава приткнул «троллер» возле выхода из метро, и друзья двинулись в обход церкви, вспоминая, как их вел золотозубый Федька-Саша.

– Вроде вот в этот проулок.

– Да нет, мы во двор повернули, там еще на стене слово «fuck» с ошибкой было написано… – Илья огляделся, пытаясь вытащить из памяти ориентиры. Как ни странно, удавалось это с трудом – все события вчерашнего дня словно заволокло серой пеленой.

– Да говорю тебе – в проулок! Я точно помню: слева – серый дом, справа – ворота с надписью «Машины не ставить, штраф – кувалдой по стеклу», – Зава начал кипятиться, от нетерпения пританцовывая на ходу. Железяки в сумке, висевшей у него на плече, позвякивали в такт шагам.

Поблуждав минут двадцать по ближайшим переулкам и дворам, друзья остановились возле желтого трехэтажного дома с забитыми окнами. На потрескавшейся штукатурке виднелась надпись огромными буквами – «РЕМОНТ».

По улице прошла бабуля с собачкой, проехала машина. Двое рабочих выгружали из грузовичка мешки с цементом. Илья подошел к ним, спросил:

– Э-э, мужики, вы тут цыган не встречали? Тут где-то цыгане живут, много, и с ними бомжи…

– Нэт, парень, нэ встречали! – с явным кавказским акцентом откликнулся один из рабочих, а второй, вислоусый, добавил, сплюнув:

– Туточки вообще нихто не живе. Бачишь: усе дома зачинены, ремонт.

Перетаскав мешки в подъезд соседнего дома – двухэтажной развалюхи с осыпавшейся лепниной – работяги забрались в опустевший кузов, и грузовик уехал.

Илья закурил, а Вадик все же добежал до ближайшей подворотни и сунулся во двор. Спустя несколько секунд оттуда донесся его приглушенный крик:

– Илюха, сюда!

В небольшом, загроможденном строительным мусором и всякой рухлядью вроде ржавого остова «жигулей», дворе, прямо посредине, лежал знакомый Илье грязный пуховик, а на нем – пять мертвых белых голубей, клочок бумаги и разбитые очки Вадима Завадского, потерянные вчера…

Илья нагнулся, поднял бумагу и прочитал вслух карандашные каракули:

– «Здесь вас ждет Смерть». Вадим, а ведь это – Костин пуховик. Ну, я его на нем видел…

Зава подхватил очки, опасливо огляделся:

– Давай-ка сваливать отсюда! Задушенные белые птицы – это символ смерти. Нас предупреждают…

Илья сунул мокрую записку в карман, кивнул:

– Да, похоже, тут ловить нечего…

* * *

…И вот теперь они сидели в пивнушке неподалеку от дома Завадских, выпив «для сугреву» по сто граммов водки, и, потягивая светлое пиво, решали – что же делать дальше. В темном, отделанном под рыцарскую старину пивном зале было малолюдно, большинство столиков пустовали. У стойки скучал официант, а над ним скалила на Илью и Заву клыки здоровенная кабанья морда.

То, что вчера их вполне могли и даже, скорее всего, должны были убить – это Илья понял еще в квартире Завадских, увлекательно выпивая с Борисом Сергеевичем.

Но, с другой стороны, после возвращения с войны в каждой случайности бывший десантник Илья Привалов видел не иначе как вмешательство высших сил, поэтому крепко призадумался, стоит ли вообще продолжать поиски Кости. Их предупредили вчера, предупредили жестко и жестоко. Второе предупреждение было сегодня. Третьего может не быть вообще…

Кроме того, друзья никак не могли забыть ожившее алоэ. Извивающиеся щупальца с зазубренными когтями – такое может привидеться только в страшном сне. Ну, или в голливудских блокбастерах.

Вадик высказал уже несколько гипотез, объясняющих, как обычное алоэ могло превратиться в жуткого монстра. Среди прочего он упомянул генетические эксперименты военных, мутацию под воздействием радиации, инопланетные формы жизни, не забыв про газ-галлюциноген, которым могла быть наполнена комната, и радиоуправляемый муляж. Когда в ход пошли уж совсем сказочные версии, Илья решительно остановил друга:

– Хватит. Бог, вернее, черт с ним, с алоэ. Давай еще раз попробуем понять, что с Костей…

– Давай, давай еще раз! – Зава отставил в сторону полупустую кружку, снял очки с затемненными стеклами, за которыми прятал свои многочисленные «финики». – Итак: мы обращаемся к бригадиру бомжей, мол, среди ваших подопечных – вроде бы наш пропавший друг. Он плетет нам про какой-то Фонд и радостно ведет на убой. Так?

– Угу… – Илья мрачно кивнул, вспоминая мерзковатое лицо Федьки-Саши.

– Выходит, он нам не поверил с самого начала. Почему?