Пастырское богословие

С другой стороны, потребность язычников и иудеев в ходатаях пред Богом отображала нужду всеобщую в Господе Искупителе, – чаянии языков (ср.: Быт. 49, 10; Ин. 1, 45). Поэтому в контексте речи книги Второзаконие после слов: Хорошо то, что они <то есть евреи> говорили (Втор. 18, 17) – следует пророческое откровение: Я воздвигну им Пророка из среды братьев их, такого как ты <Моисей>, и вложу слова Мои вуста Его, и Он будет говорить им все, что Я повелю Ему (Втор. 18, 18). Эти слова, несомненно, относятся к Господу Иисусу Христу, как их протолковал и апостол Павел (см.: Евр. 12, 24). Протестантское возражение о ненужности в христианстве посредников, кроме едина ходатая Бога и человеков, человека Христа Иисуса (ср.: 1 Тим. 2, 5), с точки зрения указанной только что нормативной психологии смирения оказывается вовсе не твердым. Как раз в христианстве все проникнуто чувством смирения верующих: и вера их в Спасителя, и нравственное совершенство, и весь быт Церкви. Без смирения – нет спасения (см.: Пс. 149, 4). Пастырство же – именно условие смирения христиан и смиренного послушания их подобному человеку.

Истинный христианин, смиренно настроенный, всегда желает подчиняться пастырскому авторитету не под влиянием ветхозаветного рабского страха и вынужденно, а под влиянием сыновней, благоговейной любви и добровольного смирения. У протестантов, с падением истинного христианского настроения и смиренного послушания пастырям, естественно возникло стремление снять с себя тяжелую опеку католического духовенства. Несмотря на это, протестанты оказались бессильны против своей инстинктивной психологии. Учредив вновь пастырский институт в своей среде, они только ограничили его право и низвели его до состояния простого служебного класса, подчиненного общине и уполномочиваемого ею. Впрочем, и в протестантстве у простого народа пасторы пользуются значением почти таким же, как у иерархических христиан. Почитание своих руководителей сектантами достигает подчас изуверского обожения, как это заметно было, например, у «чуриковцев» <псевдоправославная секта «трезвенников». – Ред.> по отношению к «братцу» Иванушке <И.А. Чуриков (1861 – после 1930), основатель секты. – Ред.> и у баптистов по отношению к ленинградскому Фетлеру <В.А. Фетлер (1883–1957), протестантский идеолог. – Ред.>.

В новозаветном христианстве любовно-смиренное послушание верующих своему пастырю, угодное Господу, вполне оправдывает бытие самого института пастырства. Пастырство действительно нормативное явление и субъективно законно, как вызываемое общечеловеческой внутренней потребностью.

Уверенность в действительном значении посредников между народом и Богом, судя по данным истории религий, покоилась на выделении из толпы пастырей исключительной чистоты – достоинством почтенного возраста и тому подобными свойствами. Народ полагал, что чистых и нравственно достойных Бог скорее послушает, чем обычных грешников. Идея чистоты лежала как в правилах жизни языческого жречества, так и в законах о левитах и их семейной жизни (см.: Лев. 4, 3; 21, 9; Втор. 22, 20–21). В христианстве совершенная нравственная чистота предъявляется уже ко всем верующим, тем более пастырям. Епископ прежде всего должен быть непорочен (1 Тим. 3, 2). И Апостолам Господь говорил: Тако да просветится свет ваш пред человеки (Мф. 5, 16). Языческое и иудейское инстинктивное сознание дерзновенного значения пред Богом пастырской чистоты прояснено вполне лишь христианством.

По объяснению святых Отцов Церкви, Божественным началом, посредствующим между Богом и людьми, является Дух Святый своими действиями или «энергией» (святитель Григорий Палам а) благодатной. Благодать Святаго Духа даруется способным воспринять ее. Она дана сначала святым Апостолам, в День сошествия на них Святаго Духа, а после – преемникам их, нравственно чистым, святым пастырям Церкви.