Пастырское богословие

3) навыки чистоты, благочестия, любви и сострадания должны быть для готовящегося к священству первейшим объектом внимания. Бывают пастыри-аскеты, послушные высшей церковной власти, но чуждые пастырского умения объединяться с паствой. На поприще церковного служения они нередко неопытны и тяжелы для пасомых сухостью и черствостью. Учиться пастырскому духу по книгам подвижническим следует осмотрительно и с выбором руководств. Есть книги, которые превосходно учат чистоте и богомыслию, но не раскрывают путей к воспитанию отзывчивости и сострадания. Названные качества учат развивать лишь те руководители, которые потрудились в общественной работе, направленной к душевному спасению руководимых ими. Их пример показывает, что самозамкнутому человеку нужно сближаться с людьми в их несчастиях, когда они сами напрашиваются на откровенность и сочувствие, деятельно раскрывать себя к участию другим и расширять свою открытость и мягкость обращения. Сладость бескорыстной любви сама повлечет к продолжению деятельности на пользу окружающих. При малочисленности искренних людей как ценны лица, полные задушевности! Между тем только они способны горячо проповедовать, понимать настроение собеседников и уметь давать им нужные ответы. Напротив, закованность в номизм <греч.   – закон. – Ред.> и схоластику очерствляют человека и разобщают со всеми;

4) наиболее важный труд надо приложить кандидату священства к приобретению прямолинейных религиозных убеждений. Колебания воли пасомые прощают своему пастырю при его немощах, но измену убеждениям – никогда. Равно и суд Божий, и суд личный требует от каждого из нас быть человеком идеи. Условность, подчиняющаяся разным порывам по часам дня и попускающая за молитвой злоречие, цинизм, пренебрежение верой и тому подобное, в пастыре недопустима. Ему никогда нельзя маскироваться неверием, но следует неизменно быть преданным вере, <быть— Ред.> железным столбом имедною стеною (Иер. 1, 18) в неизменном соблюдении Закона Божьего, уклонение же от воли Божией оплакивать горько. Взгляд на пастырство как на внешнюю профессию хиротонисуемого лишает обновления благодатию священства. При учительстве он, сделавшись пастырем, изнесет из своей души пасомым одни сухие, диалектические доводы необходимости добродетели и гибельности порока, но никто из слушателей от проповедничества его не подвигнется к исправлению и не придет в чувство. Неуклонно верный пастырским идеалам до хиротонии расширяет свои религиозные понятия, создает в себе целостность характера без фанатизма, без раздражительности и холодного квиетизма <лат. quietus— спокойный, безмятежный. – Ред.>, вырабатывает духовный вкус и чутье к оценке жизненных явлений.

Вступив на поле пастырского служения, он будет в полном смысле слова устами Божиими (ср.: Мф. 4, 4) в руководстве верующими.

Сущность пастырского служения

Раскрытию важнейших сторон пастырской психологии предпошлем рассмотрение вопроса о сущности пастырского служения.

Обычно существенную цель пастырского служения полагают в заботах о духовном усовершении или спасении людей. Такое определение, бедное содержанием, слишком обще. Под это определение душепопечения без натяжек может подойти пастырство всевозможных религиозных направлений и оттенков: попечителями душ пасомых одинаково считают себя церковники-обновленцы, ксендзы, пасторы, сектантские пресвитеры, или «старшие братья», магометанские муллы и языческие жрецы.

Православно-пастырское богословие, в лице своих разных исследователей, характернейшей чертой христианского пастырства считает и нравственное руководство паствой, и тайноводство, и проповедничество, и сумму трех видов пастырского служения, только что поименованных. Профессор В.Ф. Певницкий, например, признает, что пастырское служение состоит «в строении Тайн Божиих, проповеди слова Божия и попечительном руководстве людей в духовной жизни»[19]. Архиепископ Антоний (Храповицкий) в пастырской деятельности отмечает два свойства: благодатно-духовное возрождение людей и руководство их к духовному совершенству[20].