Пасынки Бога

— Господин Мун, — начал аль-Рашид, — прежде чем выбрать один из предложенных вами вариантов, мне все же хотелось бы получить ответы на некоторые вопросы. Не люблю, знаете ли, оставлять загадки неразгаданными, даже если практического значения это уже не имеет. — Дождавшись согласного кивка, он продолжил: — Каким все же способом вы контролировали «усыновленных»?

— Я полагал, что ты и сам догадался, — хмыкнул Мун. — Ну хорошо. Несмотря на то что в развитии своем я оставил человеческий род далеко позади, мне по-прежнему присущи некоторые из ваших… слабостей. Иначе говоря, пока я пребываю в своей внетелесной ипостаси, ряд специфических ощущений остается для меня недоступным. Да и ученые мои полагают, что периодический возврат мозга в естественную, так сказать, среду необходим по ряду медицинских соображений… У них имеется целая куча этих соображений. Так, они считают, что, если, дескать, безвылазно пребывать в контейнере — а по сути, в виртуальном мире, — есть риск вовсе выпасть из реальности — из той реальности, что дана нам в осязательных, тактильных ощущениях. Соответствующие участки головной коры начинают, дескать, хиреть за ненадобностью. И еще масса иных причин аналогичного свойства. Короче, мне нужна натуральная подпитка. Поэтому время от времени мой мозг пересаживают в подходящее тело.

— То есть все тринадцать «сынов Муна» были своего рода… донорами?

— Все тринадцать — это я сам. По завершении процедуры «усыновления» в тело очередного избранника пересаживали мой мозг, только и всего. Таким образом, из здания Центрального офиса всякий раз выходил один и тот же человек — Антеус Мун. Но под другим именем и в новом теле. Собственно, весь спектакль с чередой «усыновлений» был задуман для этого изначально.

— А что происходило с мозгом самого «избранника»?

— Он удалялся, — коротко пояснил Антеус.

— Но зачем, — пораженно воскликнул аль-Рашид, — к чему такие сложности?! Отборочные туры, «золотая десятка», шоу с итоговыми выборами… Почему бы вам просто не воспользоваться любым другим подходящим телом? Или даже вырастить специальный клонированный организм? Наверняка ваши ученые давно на это способны.

— Не забывай, что в качестве вместилища для моего «я» годится далеко не всякое тело. Все эти отборочные процедуры на самом деле преследовали лишь одну цель — подобрать донора с наилучшими физическими характеристиками. Потом, мне было необходимо, чтобы человек, под чьим именем я временно существую, легально обладал широчайшими возможностями для удовлетворения любых желаний. Это как раз и обеспечивал заблаговременно созданный мною «Фонд Муна». И именно поэтому отпадал вариант с клоном. Кроме того, — с язвительной усмешкой заметил Мун, — клонирование запрещено законом. Уж если делать своим временным пристанищем физическое тело, так не тело какого-то изгоя! Хотя один разок я все же рискнул…

— А для чего надо было их ликвидировать? И почему никто из ваших «сынов»… то есть ни один из доноров… точнее, ни одно из тел… короче, почему никто из них не перешагнул сорокадвухлетнего рубежа?

— Я уже говорил тебе, что к сорока годам в обычном человеческом мозгу запускаются механизмы старения. Не мог же я позволить, чтобы мой мозг старился вместе с телом донора! Отсюда этот возрастной рубеж. И отсюда же — необходимость ликвидации. Хотя зачастую это были обычные инсценировки. Например, в последнем случае, который, надо понимать, интересует тебя всех более, я просто раскусил ампулу с красителем и изобразил падение.

— Однако, — засомневался Георгий, — Инвойсу Омарову на момент «несчастного случая» было лет двадцать шесть. Хочу сказать, еще далеко до определенного вами возрастного рубежа…

— Экий ты дотошный, — поднял брови Мун. — В теле Омарова и впрямь обнаружился смертельно опасный вирус. Скоротечный импетиго, слыхал, наверное? Кровежорка, по-простому. В одном таиландском борделе подцепил.

— В борделе? — Аль-Рашид попытался изобразить язвительную ухмылку, но из-за простреленной щеки и выбитого зуба получилось не слишком убедительно.