Пасынки восьмой заповеди

Ратан – он был здесь кем-то вроде старшего служителя и в комплекции почти не уступал Эйнару – одобрительно оглядел новоприбывшего, промычал что-то вроде «С приездом, парень» и с силой сжал руку слепца своими каменными пальцами, крепость которых я уже успел испытать накануне. Кисть моя, кстати, болела до сих пор.

Это рукопожатие, казалось, длилось целую вечность: я видел, как понемногу сминается ладонь Эйнара в мертвой хватке служителя, как белеют костяшки пальцев Ратана – но слепой продолжал вежливо улыбаться, глядя незрячими глазами поверх головы служителя куда-то в небо, и в конце концов Ратан отпустил его руку.

– Мужчина! – Ратан одобрительно хлопнул слепого по плечу. – Жаль, что калека… Идем, провожу…

Он взял у Эйнара огромный тюк, в котором что-то позвякивало, чуть не выронил ношу и как-то странно покосился на слепца.

Поведение Ратана неприятно задело меня, и я поспешил уйти.

Эйнар занял комнату рядом с моей. Аккуратно пристроив в углу свою неподъемную поклажу, он первым делом ощупал все стены в новом жилище и затем отправился бродить по всему храму, а его орел с дурацкой кличкой дремал в холодке, игнорируя все попытки алийца нарваться на ссору.

Этот царь птиц, как позже выяснилось, основную часть жизни только и делал, что спал и ел. Такое поведение не могло не вызвать изумления у непоседливого Роа, и он после всех бесплодных воплей наконец угомонился.

Вечером Эйнар появился в трапезной. Я хотел подвести его к столу, но он отстранил меня, нащупал столешницу и сел сам.

Ужинали мы вчетвером – Грольн, Клейрис, Эйнар и я. Сам ужин проходил в молчании. Внимание Клейрис было поглощено изысканностью трапезы, которую нам подавали – девушка еще не успела привыкнуть к перемене в своем положении; Гро пожирал глазами девушку и даже не замечал, что именно кладет себе в рот; Эйнар уставился мертвым взглядом прямо перед собой, и прислуга только успевала пододвигать ему полные блюда и забирать пустые; а я делил свое внимание поровну между ужином и этой любопытной троицей.

Когда подали десертные вина, Эйнар, по-видимому, глубоко задумался, и я с ужасом увидел, как медленно расплющивается в его кулаке тяжелый кованый кубок. Самым страшным было то, что Эйнар не прилагал к этому никаких усилий – он просто держал кубок, думая о чем-то, ведомом ему одному, и металл сминался под его пальцами, как сырая глина. Даже Грольн на какое-то время оторвался от созерцания вожделенной Клейрис и завороженно следил за метаморфозами кубка.

Потом Эйнар вернулся с небес на землю, уронил на залитую вином скатерть комок серебра – все, что осталось от кубка – и, очень сконфуженный, долго извинялся за свою неуклюжесть, часто-часто моргая…

…Возвращаясь в покои, я осторожно коснулся плеча Эйнара.

– Послушай, Эйн, – тихо сказал я, – а ведь ты мог просто раздавить руку Ратана…

– Раздавить? – непонимающе обернулся Эйнар, и его слепой взгляд заставил меня потупиться. – Зачем? Ведь ему было бы больно!… Я не люблю делать людям больно…

Я не хотел задавать второй вопрос, но он вырвался сам собой:

– Тогда зачем ты приехал в Фольнарк?

– Ты же просил охрану, – пожал плечами незрячий Эйнар, бывший Мифотворец Предстоятеля Махиши. – Вот я и приехал…

9

…Я учил Гро и Клейрис тонкостям своего – теперь уже нашего – ремесла, и они были понятливыми и благодарными учениками. Мы собирались в том самом зальчике, где я впервые увидел их, изгоняли оттуда всех младших жриц, возмущенных таким пренебрежением к их головокружительным достоинствам; затем рассаживались, кто где хотел, – и я рассказывал им сказки. То, чего так не хватало в этом простом и пресном мире.

Вот и все тонкости. Или почти все.

Часть из этих сказок я знал раньше, часть придумывал тут же, по ходу дела, и слепой Эйнар все чаще спускался в зал и молчал, а я все ждал – когда он заговорит… И Эйнар заговорил! – сперва косноязычно, робко, но потом все более уверенно; они, все трое, то и дело перебивали меня, и русло рождавшегося мифа разбегалось множеством притоков, а там Гро брал лей, Клейрис вставала на цыпочки, а Эйнар глухо бухал кулаком в стену, создавая ритм, основу, и я говорил, говорил, и это были лучшие минуты во всех моих жизнях…

Я видел, что уже не только Гро зачарованно глядит на Клейрис, но и девушка все чаще с интересом поглядывает на юного музыканта. Наверное, так и должно быть. У Варны-Предстоящей будут отличные Мифотворцы – мне стоило лишь подбросить им мысль, зацепку – а дальше они все делали сами. И даже я начинал иногда видеть то, чего нет на самом деле; то, что несла музыка Грольна, что рождал танец Клейрис, что вздымалось из глубин древних обрядов, и лучезарно-лукавая Сиалла-Лучница, как живая, вставала передо мной…

Пока все шло хорошо. Слишком хорошо. И я понимал, что должен… – а вот что именно я должен, я как раз и не понимал до конца.

А потом я нашел вход в нижние ярусы храма, на нижних ярусах я нашел библиотеку, а в библиотеке я нашел библиотекаря.

Вернее, сперва услышал голос.

– Здравствуйте, молодой человек, – сказал голос. – Вы что-то ищете?…