Пасынки восьмой заповеди

Поправлялась Марта долго, но и баронесса (выяснив, что её компаньонка абсолютно не заразна, практичная Лаура немедленно приказала перевезти Марту обратно в поместье), и слуги всё равно диву давались: из всех заболевших выжила одна Марта.

«Божий промысел! — шептались слуги, любившие Марту. — Господь её не оставил!»

«Ведьма! — окончательно уверилась баронесса. — Сам дьявол ей помогает!» Впрочем, своими соображениями Лаура Айсендорф ни с кем делиться не собиралась. Ведьма была нужна ей самой для уже известных целей. На время болезни Марты Лаура не то чтобы совсем прекратила приращивать новые отростки к и без того раскидистым мужниным рогам, но стала куда осторожнее — зато теперь, когда компаньонка вновь рядом, она своё наверстает!

С Джошем Марта увиделась лишь через три месяца, когда впервые после болезни выбралась в город. Тогда им удалось переброситься всего несколькими словами — Марта была не одна — но через неделю Марта неожиданно возникла на пороге скромного жилища Джозефа.

Выяснилось, что ей предписан постельный режим — но в одиночку валяться в постели Марте смертельно надоело, поэтому…

В общем, не одна баронесса навёрстывала упущенное.

…Ещё при первой после болезни встрече Марту насторожило странное поведение Джоша — весёлый карманник за минувшие месяцы словно постарел на добрый десяток лет — и собираясь уходить, она долго смотрела в лицо спящего. Почувствовав на себе чужой взгляд, Молчальник открыл глаза, грустно улыбнулся…

Уже вернувшись в усадьбу, Марта вспомнила: именно такими были глаза Джоша в чумном кошмаре, когда он выводил её из лабиринта чьей-то души.

Души с убитыми Стражами; души, в которой Джоша не могло быть.

Минул почти год. Жизнь вернулась на круги своя, став такой же, как прежде, но постепенно Марта всё больше убеждалась, что с Джозефом творится что-то неладное. Спросить напрямую она не решалась, а воровски лазить в душу к любимому человеку она запретила себе ещё давно. Джош был болезненно нежен с ней, он предугадывал любой её каприз, и временами Марте казалось, что Молчальник живёт так, словно каждый миг его жизни — последний, словно завтра его ждёт эшафот, хмурый палач и пеньковая верёвка, а значит, больше не будет голубого неба и доверчивых лебедей в пруду, не будет лукавства дневных взглядов и страсти ночей, не будет её, Марты, и самого Джоша скоро не станет…

Наконец Марта не выдержала.

Молчальник долго не отвечал, как если бы задался целью подтвердить правоту своего прозвища или попросту не знал ответа на вопрос: «Что с тобой, Джош?»

— Я влип в скверную историю, Марта. И очень надеюсь выкрутиться. Через неделю всё решится. Если я стану прежним — я расскажу тебе всё. А если нет… Я дам тебе письмо, но обещай, что вскроешь его не раньше, чем через восемь дней после того, как я не приду на назначенную встречу — или сожжёшь в следующий четверг, если я скажу тебе, что всё в порядке. Обещаешь?

— Обещаю… но, Джош, может быть, я могу чем-то помочь? Помнишь, я ведь помогла тебе тогда…

— Нет, Марта. Вор должен уметь сам отвечать за свои поступки. Впрочем, при чём тут воровство…

Неделя прошла в тягостном ожидании. Оба пытались забыть о пугающем разговоре, всецело отдаваясь друг другу, но где-то в глубине души каждый чувствовал, как над ними сгущаются тучи, готовые вот-вот прорваться… Чем? Хорошо, если просто ливнем!

Перед оговорённым четвергом Марта вся извелась в ожидании развязки. Она то и дело поглядывала на лежавшее на столике письмо, но вскрыть его так и не решилась.

Примчавшись домой к Джошу за полчаса до условленного времени, Марта с невыразимым облегчением увидела сияющего Молчальника, фрукты, две бутылки выдержанного бургундского…

— Ну? — выкрикнула она прямо с порога.

— Обошлось! Я жив и здоров, ты — тоже, так что давай отметим это дело! — довольно ухмыльнулся Джош-Молчальник.

— Тогда рассказывай!

— А, потом! — отмахнулся Джош. — Давай не будем портить вечер!

И они не стали портить этот вечер, потом не стали портить следующий, и ещё один… письмо так и осталось лежать на столике невскрытым и несожжённым, через день-другой Марта сунула его в шкатулку и, проходя мимо, равнодушно скользила по ней взглядом.

А через неделю Джош не пришёл на утреннее свидание. Под вечер не находившая себе места Марта получила записку, присланную с посыльным мальчишкой.