Пасынки Вселенной. История будущего. Книга 2

Мы немного поговорили о делах – условиях ведения бизнеса и так далее. Я присматривался к нему, пока шел разговор. На вид он был обычный преуспевающий горожанин, консерватор, но что-то в его облике заставило меня насторожиться. Может, просто нервы не в порядке? Или какое-то шестое чувство человека в бегах?

Взгляд мой упал на его руки, и у меня возникло ощущение, что с ними что-то не так. Но в них не было ничего необычного. Тогда я пригляделся и заметил все-таки одну незначительную деталь – на пальце левой руки мозолистый бугорок, след от кольца. Такой же след был на моем пальце, когда я снял тяжелое кольцо, которое носил много лет в Вест-Пойнте и после него. Конечно, это ничего еще не значило – многие носили тяжелые кольца. На моем пальце, например, сейчас было кольцо – не из Вест-Пойнта; разумеется, это было кольцо с печаткой, принадлежавшее Ривсу.

Но зачем обычному обывателю снимать кольцо, которое он носил много лет? Пустяк, конечно, но этот пустяк меня насторожил: преследуемый поневоле становится внимателен к мелочам. В Вест-Пойнте я никогда не считался хорошим психологом, но сейчас стоило вспомнить то немногое, чему меня все-таки научили… Я перебирал в памяти все, что знал о соседе.

Первое, что он заметил, первое, о чем он сказал, увидев сцену подавления восстания, – это безрассудство лобовой атаки по укрепленной позиции. Это могло указывать на военную ориентацию его мыслей. Но это еще не доказывало, что он военный. Наоборот, выпускники академии никогда не снимают кольца, даже в увольнительной или на пенсии, и уносят его с собой в могилу. Если только он не хочет – по какой-то веской причине, – чтобы его узнали.

Мы продолжали вежливую беседу, и я размышлял о том, чем бы мне подкрепить свои рассуждения, когда стюардесса принесла чай. Ракета как раз коснулась атмосферы, начав спуск из безвоздушного пространства с переходом в длинную глиссаду к Канзас-Сити, ее тряхнуло, и стюардесса пролила немного горячего чая на брюки моему соседу. Он вскрикнул и почти неслышно выругался. Сомневаюсь, что стюардесса поняла его слова, но я разобрал – и напряженно размышлял над ними, пока вытирал его носовым платком. «Би джей идиот!» – вот что он сказал, и это был специфический сленг Вест-Пойнта.

Ergo[6], след от кольца – не случайность. Он – из Вест-Понта, армейский офицер, переодетый в штатское. Вывод: почти несомненно, он выполняет секретное задание. И этим заданием мог быть я.

Да ладно, Джон! Он мог отдать кольцо ювелиру для ремонта, он мог переодеться в штатское на время отпуска… Но во время долгого разговора он дал мне понять, что он бизнесмен. Нет. Это был агент под прикрытием.

Но даже если он охотился не за мной, он совершил две грубые ошибки в моем присутствии. Даже самый неопытный новичок (как я, например) никогда не допустит таких ошибок, которые могут его раскрыть, а ведь секретная служба состояла не из дураков, у них работали лучшие головы страны. Хорошо, что же из этого следует? Ошибки были не случайны. Предполагалось, что я их замечу и буду думать, что они случайны. Зачем?

Вряд ли из-за того, что он сомневался, тот ли я человек, который ему нужен. В таком случае на основании старого проверенного тезиса о том, что каждый человек виновен, пока не доказано, что он невиновен, он просто арестовал бы меня и отправил на допрос.

Тогда почему же?

Вероятнее всего, они хотели оставить меня на свободе, но испугать меня, заставить бросить все, помчавшись в укрытие, – и привести их таким образом к моим коллегам-заговорщикам. Конечно, все это были мои предположения, но они не противоречили фактам.

Когда я понял, что мой сосед – секретный агент, севший мне на хвост, меня охватил холодный страх, выворачивающий нутро и схожий разве что с морской болезнью. Но когда я решил, что понял их мотивы, я успокоился. Что бы сделал на моем месте Зеб? «Первый принцип интриги – не совершать никаких необычных поступков…» Сиди на месте и изображай идиота. Если он захочет следить за мной, пусть следит; я проведу его сквозь все отделения универмага Канзас-Сити – пускай поглядит, как я всучиваю свои тряпки.

И все-таки мой желудок готов был взбунтоваться, когда мы сошли в Канзас-Сити. Я все время ждал мягкого прикосновения к плечу – прикосновения куда более страшного, чем удар в лицо. Но ничего не произошло. Он бросил мне обычное «храни вас Господь», обогнал меня и направился к лифту, ведущему к стоянке такси, пока я ставил печати на моем пропуске. Правда, это меня не очень успокоило – он мог десять раз передать меня другому агенту. И все-таки я отправился в «Нью-Мюльбах» весьма неспешно.