Пасынки Вселенной (журнальные иллюстрации)

«Я слишком занят, чтобы аккуратно вести этот журнал. Честно говоря, я не знаю даже приблизительной даты. Часы на Корабле больше не работают. Возможно, причина этого в неправильных действиях с дополнительным Конвертором, возможно, в излучении из космоса. Антирадиационной защиты вокруг Корабля больше нет, потому что не работает Главный Конвертор. Главный Инженер утверждает, что его можно запустить, но у нас нет астронавигатора. Я попытался разобраться в книгах, но математика слишком сложна.

Примерно один из двадцати новорожденных имеет отклонения в развитии. Я ввел спартанский кодекс — таким детям не дают права на жизнь. Это сурово, но необходимо».

«Я уже совсем стар и слаб и должен подумал о преемнике. Я последний член команды, рожденный на Земле, но и я мало что помню — мне было пять лет, когда родители взошли на борт. Я не знаю своего возраста, но некоторые признаки говорят, что недалеко то время, когда и я отправлюсь в свое Путешествие в Конвертор.

С моими людьми происходит странная перемена. Поскольку они никогда не жили на планете, с течением времени им все труднее понять что-либо, не связанное с Кораблем. Я перестал говорить с ними об этом — в любом случае это не милосердно, ведь я не могу надеяться вывести их из тьмы. Их жизнь и так трудна; они выращивают урожай, а его разворовывают преступники, все еще процветающие на верхних палубах. Зачем же возбуждать бесплодные мечты?

Вместо того чтобы передать журнал своему преемнику, я думаю, будет лучше попытаться спрятать его в единственной шлюпке, оставленной сбежавшими смутьянами. Там он спокойно пролежит долгое время — иначе какой-нибудь безголовый кретин может использовать его как топливо для Конвертора. Я поймал вахтенного, скармливающего Конвертору последний том из серии „Энциклопедия Земли“ — бесценные книги. Этого идиота никогда не учили читать! Надо издать какой-нибудь закон о книгах».

«Это моя последняя запись. Я откладывал попытку спрятать этот журнал, потому что подниматься выше самых низких уровней очень опасно. Но теперь моя жизнь не имеет ценности; я хочу умереть, зная, что останется правдивая запись.

Теодор Маусон, капитан».

Даже близнецы долго молчали, когда Хью закончил чтение. Наконец Джо тяжело вздохнул и сказал:

— Так вот как это случилось.

— Бедняга, — вздохнул Хью.

— Кто? Капитан Маусон? Почему?

— Нет, не Капитан Маусон. Другой, пилот Болдуин. Только представь, он выходил в дверь, зная, что за ней Хафф — Хью содрогнулся. Несмотря на свою просвещенность, он все еще подсознательно представлял себе Хаффа, «Проклятого Хаффа, первого из согрешивших», как существо вдвое выше Джо-Джима, вдвое сильнее Бобо и с клыками вместо зубов.