Пасынок империи (Записки Артура Вальдо-Бронте)

— Да знал, конечно, — сказал Ройтман. — Но в силу авантюризма решил попробовать. Полицейские привели его в чувство, сменили браслет и отправили в тюрьму. В одиночную камеру, где он провел две недели. В принципе, Антон мог бы его подержать взаперти и в Центре, что все-таки полегче, но он был настолько возмущен этим демаршем, что решил действовать жестко. В общем, в этом была своя правда, хотя бы потому, что в Центре ему бы все равно пришлось отвлекаться на Романа, даже если бы он не начал с ним нормальный курс психокоррекции. А у Антона был другой пациент. Двух недель в тюрьме обычно хватает, чтобы мозги у пациента минимально встали на место, и с психокоррекцией не возникало проблем. Спустя две недели Романа Холмских привезли в Закрытый Центр на «А3», и Антон устроил ему выволочку на тему: «Вы образованный человек! Куда это годится? Люди на "B" сами приезжают без всяких проблем. Как вы себя ведете!» И влепил ему строгий режим с запертой комнатой и запретом на общение с другими пациентами. Что было лишне. Роман, и не без основания, считал себя уже достаточно наказанным. А учитывая характерное для нарциссического расстройства личности обостренное чувство собственного достоинства, воспринял это как вопиющую несправедливость и отказался принимать лекарства.

— Вообще-то, я тоже за такое влепил бы строгий режим, — заметил Старицын.

— После тюрьмы? — поинтересовался Ройтман.

— Я бы в тюрьму не отправил. Не люблю шоковой терапии. В малых дозах обычно помогает, но и навредить можно. Не для Открытого Центра методика.

— Но Антона можно понять, — заметил Евгений Львович. — Как человека, который долго работал на «B». Туда люди действительно попадают в основном из-за сложных жизненных обстоятельств, и психолог, начав работать на «А» начинает думать про местных пациентов: «А ты с двумя высшими образованиями вообще, что здесь делаешь, сволочь этакая!» Я сначала думал, что Антон недожал. Нет, он пережал. Ну, ничего. Строгий режим я отменил, и с лекарствами проблему тоже решили. Олег, знаете такой препарат АНДС-10?

— Слышал. Но пока ни разу не использовал. Для Открытого Центра, мне кажется, это излишне. Вы ему АНДС-10 назначили?

— Угу, — сказал Ройтман и довольно улыбнулся. — В полном соответствии с твоими рекомендациями.

Старицын хмыкнул.

— А что здесь смешного? — поинтересовался я.

— Да он дороже того же КТА раза в четыре, — сказал Олег Яковлевич.

— Ну, действительно хороший препарат, — заметил Ройтман, — правда, пока редкий. Я к нему пришел с двумя таблетками на выбор: КТА и АДНС-10. Говорю: «Роман, у нас есть новый препарат, который мы пока мало использовали, но мы его собираемся давать будущему Принцу Империи, когда он будет проходить у нас курс, так что мы бы хотели его лишний раз протестировать. Препарат очень хороший, побочных эффектов не вызывает, никаких неприятных последствий от него не обнаружено, даже голова кружится не будет. Но у него есть один существенный недостаток. Он чрезвычайно дорог». И показываю обе таблетки в прозрачных упаковках. Говорю: «Красная КТА, бирюзовая с золотистыми разводами: АНДС-10. На выбор».

— И он выбрал АНДС-10? — предположил Старицын.

— Конечно, — сказал Ройтман. — И производителям спасибо: постарались. Не таблетка, а кулон для модницы. Используем эффект плацебо на полную катушку.

— Дело в том, что большие красивые таблетки эффективнее маленьких и невзрачных, — объяснил для меня Олег Яковлевич. — Объективный факт.

— Факт объективный, но причины субъективные, — уточнил Ройтман. — Пациент более склонен верить в действенность красивых таблеток.

— Здесь еще словосочетание «Принц Империи» сыграло волшебную роль, — усмехнулся Старицын.

— Ну, конечно, — кивнул Евгений Львович.

— Подкормили Нарцисса, — сказал Старицын.

— Подкормили, конечно, но для нас это сейчас не самое актуальное. Если можно обойтись без ПДП — лучше обойтись. А нарциссизм пролечим чуть позже. Не страшно, не социопатия. Ему Антон десять месяцев прописал. Много, за полгода справимся. Он уже все понял, память хорошая, IQ поднимать не надо. Все-таки срок, чем меньше, тем лучше. Надеюсь, он у нас за полгода не потеряет квалификацию. Ему иск выплачивать на сумму, которой не хватало на остров, так что стоимость курса АНДС-10 для него пренебрежимо малая величина. Равно, как и стоимость всего курса психокоррекции. Но голова хорошая, так что ничего, расплатится. Говорит: «Евгений Львович, а правда, что вы всем после курса психокоррекции бесплатного коуча даете?» «Правда, — говорю, — только не бесплатного, а с отсрочкой платежа, как за психокоррекцию». «А можно мне самого лучшего?» Я говорю: «У нас все специалисты хорошие». Он: «Но у них же разные ставки». «Разные, — говорю. — Ну, посмотрите на сайте, там же ставки прописаны у тех, кто занимается частной практикой». Выберет. Самого дорогого, естественно.

— А Глеб Алексеевич дорогой? — спросил я.

— Средний, — улыбнулся Ройтман, — но хороший, просто молод еще.

После обеда Старицын отправил меня в мою комнату собирать сумку. Дал полчаса.

Я уложился.