Пасынок судьбы

Недавно я узнал, что первые космические оперы появились ещё четыреста лет назад, в эпоху Золотого века. Яркий пример — «Звездные войны», самый старый из существующих циклов. Может неудачный пример — пишут там все, кому не лень о чём не лень, без чёткой направленности и последовательности, но раз уж с подачи королевы Катарины его так разреклакмировали, то будем утверждать, что это единый цикл. Так вот, его придумали четыреста лет назад, во второй половине двадцатого века, и первые произведения по нему совсем не были похожи на нынешние, ни по сюжету, ни строением вселенной, ни именами и характерами героев. Есть множество циклов «помоложе», которым и пятьдесят, и сто, и почти двести. Все эти годы человечество грезит о звёздах, тянет к ним руки, предвкушает. Но вновь и вновь, как и четыреста лет назад, упирается в технологический барьер — не видать нам гипердвигателей, исказителей пространства, сверхсветовых ускорителей ещё долго, как и деструкторов, звездных крейсеров и планет-убийц. Но год за годом, век за веком, человечество всё пишет и пишет, лелея мечту, что когда-нибудь это случится — мы полетим к звездам…

…Господи, ну кому я вру! Себе вру. А себе врать не надо — себе единственному в жизни лучше не врать. Мы не хотим к звёздам, не мечтаем о них. Фантастика — удел уникумов, не таких как все; только благодаря им жанр до сих пор не умер. Люди мечтают о трёх вещах — о деньгах, славе и… Ну, пусть будет о хорошем сексе с противоположным полом. Всё, на этом любая фантастика заканчивается. Потому и ценятся книги и циклы Золотого века — тогда люди МЕЧТАЛИ. Стремились. Делали, не зная, что существуют какие-то барьеры, и проходили сквозь них, не замечая. Сейчас мы ЗНАЕМ, что во что-то упёрлись, что что-то невозможно… И стоим, даже не пытаясь решить вопрос кардинально, усовершенствуя какие-то мелочи. Вместо мощных технических ароморфозов — мелкие местные идеоадаптации. Это грустно. И если я когда-нибудь стану императором, сделаю всё, чтобы люди начали мечтать вновь. Это непросто, но куда легче, чем кажется, если этим заниматься. Пока же фантастика жива за счёт нескольких сотен энтузиастов-фанатиков, за новинками которых я так трепетно слежу.

Моё чтение прервали грубо — аж вздрогнул. Зачитавшись, не заметил, как двери в оранжерею распахнулись и внутрь вошло… Ещё двое ангелов — таких же телохранительниц с кондорами на груди, только постарше — лет тридцати. Внимательно на меня посмотрев, оценив и сочтя неинтересным, они безмолвно принялись бродить вокруг, изучать обстановку — выискивая потенциальную опасность. Для чего они это делают, до меня дошло не сразу, а когда я подскочил, как ужаленный, холодный голос пришпилил к месту:

— Сиди!

Я сел и повернулся к говорившей.

— Но я… Ээээ… Того!

— Сиди, потом. — Она безразлично махнула рукой. Затем добавила:

— Ты не мешаешь, она не вас гонять приехала. Просто не делай резких движений.

Я кивнул и сглотнул огромный ком, почувствовав, что лоб покрывается испариной. Вот тебе и не нарвался!

…Стоп! А чего я, собственно, паникую? Эта телохранительница права — её величество приехала не на меня смотреть — иначе бы меня давно нашли и притащили на ковёр к ней во дворец (я мысленно сплюнул, чтобы не сглазить). Я, как субъект вчерашней стычки, не интересен её величеству. Её гораздо больше волнуют причины и следствия. А именно, кто допустил, что таковое стало возможным, и как этих людей наказать. Директор, министры, хозяева школы, вице-премьеры какие-нибудь, высокие чиновники — она тут ради них, а не ради простого парня, ставшего лишь орудием того, за чем не уследили они. С этой мыслью я успокоился и взял себя в руки. Всё будет хорошо.

Процессия появилась через полминуты. Вначале вошло ещё двое ангелов во всеоружии, с непрозрачными козырьками на глазах, затем невысокая женщина, вроде слабая на вид, но идущая походкой тигра, в которой я не без удивления узнал министра образования. Видел её изображения в сетях, но вживую сразу не признал. За ней семенил директор, как-то бочком, лебезя и кланяясь, и только после него гордо восшествовала её величество.

Я видел её изображения, всякие разные, с разных ракурсов. Что это за подданный, если не знает в лицо правительницу? Но вживую она понравилась больше — властный взгляд, жёсткая застывшая усмешка на губах, от которой веяло злостью и холодом. Директор скакал рядом, как суслик, аж пена брезжила изо рта, бесконечно кланялся и что-то объяснял, но она презрительно игнорировала его ужимки, отнесясь… Как к слуге, рабу на гасиенде! Злорадная и мстительная часть меня ликовала. Саму её трудно описать, мне мало запомнилась, как она выглядела, сознание в тот момент отмечало другие детали, но то, что она красива — заметил. Красотой опытной зрелой женщины, матери, главы семьи и хранительницы очага. Молоденькие дивы, подиумные красавицы — сексуальны, да, но они — ходячие куклы, их красота — мишура; её же величество ассоциировалась именно с женщиной.

…В общем, мне она понравилась. И эта властность… Королева только такой и должна быть, именно так я её себе и представлял.