Пасынок судьбы

Потому, что женщины совсем даже не слабый пол, каковым его принято считать. Они слабее в прямом бою, в прямом столкновении с мужчинами. Но в тонких играх со многими противниками женщины хитрее, изворотливее, и гораздо легче одерживают победы. Тонкий ум первых королев позволял им маневрировать между различными покровителями, позволял королевству выжить, избегая тотальной войны на выживание. А после, когда Венера встала на ноги, завоёвывать себе жизненное пространство спокойно, без резких потрясений и крупных войн. У Венеры самый большой и сильный флот, но после Русской войны, по большому счёту, мы его почти не использовали. Умудрившись отхватить при этом в свою сферу влияния Марс и множество других космических «печенек».

Ум вёртких стерв, монополия на ресурсы и желание местной аристократии быть независимыми — вот, пожалуй, три кита, на которых стоит наше государство. И не просто стоит, а диктует Земле свою волю. За что его, конечно, никто не любит (сильного всегда не любят), мечтая разделаться с Золотой планетой под «ноль». Это нормально, так устроена природа — если внутри не всё в порядке, придумай для своего государства внешнего врага. Придумай и демонизируй. И ударь, но только когда точно будешь знать, что тебе за это ничего не будет. Мир следует этой логике, и ВЕЗДЕ, на всей старушке, венериан не любят и презирают, считая исчадиями ада, ну или просто второсортными выскочками. Нам от их ненависти ни тепло и ни холодно… Но мы ЗНАЕМ. Они — ударят. Как только дадим слабину. А нас мало, каких-то сто миллионов, тогда как их — миллиарды.

И мы должны быть готовы к войне. Готовы всегда, в любое время дня и ночи, в любую астрономическую фазу наших планет. Просто потому, что другого выбора у нас нет.

— …Поэтому, любая, даже локальная война на Земле может привести всю планету к экологической катастрофе, к глобальным и необратимым последствиям, — продолжал я, отвечая на дебильный вопрос командора. — В 2309 году, после Аравийского конфликта, когда Земные политики наконец это поняли, все мировые лидеры собрались в Нанкине и подписали эту конвенцию.

— А конвенция о гражданских объектах? — оживился «потеплевший» командор.

— Гаванские соглашения, 2324 год. Причины — недопущение тотальной гибели гражданского населения, массово сосредоточенного под купольными образованиями в колониях. Полный запрет бомбардировок специально помеченных демилитаризованных купольных зон.

Я замолчал, наблюдая за преподавателем. Сеньор Ривейро благополучно заглотил наживку. Ещё пара слов, и начнется давно надоевшая всем лекция о патриотизме с пеной у рта. И стрелка с меня благополучно переведется дальше.

— А эту конвенцию почему мы не подписываем? Мы что, хотим истребления миллионов в бессмысленной бойне? — его лицо светилось иронией, хотя он только что мне подыграл, сам того не ведая. Блаженны идиоты!

— Скорее, наоборот, не хотим. Где гарантия, что враг, в случае высадки на нашей планете, будет обходить стороной ничем не защищенные купола, не имеющие возможности защититься и лишенные любых оборонных систем?

— Правильно! — вскочил с места командор и зашагал по аудитории, вытаращив глаза в очередной раз нам доказывая одну и ту же истину, от которой мы давно устали. — Зачем тратить жизни собственных солдат, когда можно спасти их за счет гибели жизней врагов? Пускай, размен будет идти один к тысяче, но это же враги!

Запомните, не бывает хороших врагов! Не бывает благородства на войне! Война — это грязь, такая грязь, что… — он махнул рукой. — Никто никогда не оставит в тылу вражеский купол, даже если он беззащитен, как ребенок. Они будут долбить его, и плевать на жизни гражданских внутри. Вы должны запомнить это, должны знать, если, не дайте высшие силы, начнется такая война, безопасных мест не будет. Вы, каждый из вас, и юноши, и девушки, должны взять в руки оружие, и с ним в руках бить врага. Хоть из-за угла, хоть из-под земли! Но не давать ему ни минуты покоя. Чтобы он умылся кровью, чтобы проклял тот день, когда высадился на нашей планете…

Командор всё заводился и заводился. Глаза наливались безумием, слюни брызгали изо рта. Все, находящиеся в аудитории, во избежание, уткнулись в терминалы и с трепетом «внимали», дабы тяжелый взор экс-майора не споткнулся об их персону. Я праздновал победу.

Наконец, спустя минут десять, командора отпустило.

— …Они прилетают сюда потратить денежки и потрахать наших девочек, но в душе каждый из них ненавидит нас! Ненавидит всем сердцем! И только на плечах наших солдат, простых венерианских парней со стальными яйцами, держится наша страна. Таких, как вы. И вы не должны посрамить Отечество, случись беда!

— Всё. — Он повернулся назад, увидел мою персону и вспомнил о её существовании. Но заряд уже вышел, сил осталось только на то, чтобы вяло бросить:

— Что-то ещё хочешь сказать, Шиманьски?

— Шимановский, — вновь поправил я. Так же безрезультатно. — Следствие. Купольные города, даже хорошо вооруженные крепости, идеальные мишени…

— Садись, Шиманьски… — махнул командор, отпуская меня. Есть! Я это сделал! — Итак, тема сегодняшнего занятия…