Пасынок удачи

Вальгум Рострум вполне освоился на своем новом поприще. Ему нравилось находиться на горе высокого и совершать деяния достойные, чтобы их воспели в веках. Так он размышлял, оглядывая, как величественно вознесся высоко их град на горе. Единственное, что огорчало его утонченный архитектурный вкус, — грубые излишества. Высокие шпили башен были испорчены большими тарелками, которые их господин назвал странным словом «локаторы». По замыслу хозяина горы Худжгарха, они должны были сообщить Роструму о приближении противника и навести ракеты на него. Сами ракетные установки были спрятаны под землей, в скальном основании, в тоннелях, прорытых маленькими человечками. Господин почему-то называл их Ёда. Ну да, господин может делать все, что захочет. Вот и своих воинов из гарнизона научил обращаться с минометами и ракетами…

Его размышления неожиданно прервало появление перед его глазами стеклянного зеркала. В нем он увидел красную точку, летящую вокруг их горы.

«Интересно, кто это? — подумал Рострум. — Вот бы разглядеть его поближе!»

И тут же в зеркале изображение точки увеличилось. Рострум увидел того самого воина, которого хозяин поверг совсем недавно. От воина веяло такой силой и властностью, что Рострум захотел встать на колени и благоговеть перед ним. Его удержала только память о том, что хозяин оказался еще более могуч и воин был посрамлен. Воин облетел гору и исчез.

Вот так-то лучше! Магистр довольно потер руки и вновь задумался о городе. Внизу копошились фигурки кибуцьеров. Они облагораживали улицы, сажали цветы на клумбах, поливали водой травку на газонах. В парке на открытой эстраде пели песни те, кто не был задействован на работах.

«Жизнь налаживается», — удовлетворенно подумал Вальгум. Змейки, также благоговея, качались в такт музыке, вылезая наполовину из его глаз.

— Хорошо-то как! — воскликнул, не тая восторга, Вальгум. Огляделся воровато и сплюнул через левое плечо. — Не сглазить бы!

Он спустился вниз и направился к эстраде, он тоже захотел попеть псалмы.

У подножия башни на лавке сидели Мессир и Мастер. Эти неисправимые духи резались в карты. Рострум и сам был бы не прочь сыграть с ними, но те всегда обыгрывали своего командира. Он знал, что они жульничали, но поймать их не мог.

— На что играете? — остановившись, спросил Рострум.

— Если выиграю я, — невозмутимо ответил Мессир, — то ты, Рострум, кукарекаешь.

— А если выиграю я, — произнес Мастер, — то ты, Вальгум, мяукаешь.

— Это с какого перепугу я должен кукарекать и мяукать? — недовольно спросил магистр. — Совсем уже распоясались!

— А ты забыл, Рострум, что должен нам и мы сами определяем, как ты отдашь долг. Забыл, что ли? Это твое условие, — в один голос ответили Мастер и Мессир.

— Да это… когда было! Еще в сумке! — задохнулся от возмущения Вальгум. — Нашли что вспомнить.

— А карточный долг никто не отменял, — невозмутимо ответил Мастер. — Или ты против того, что долги надо отдавать?

Если бы дело происходило внизу, Рострум бы знал, что ответить этим наглецам, но здесь, в цитадели величия, он не мог отказаться от выплаты долгов и не понести наказания.

— Жулики, — пробормотал Вальгум и поспешил покинуть играющих.

Но далеко он не ушел. В городе завыла сирена. Она так громко орала, что Рострум не выдержал и поднялся к бассейну, что был сооружен по прихоти Великого под куполом одной из башен.

— Ты чего орешь, оглашенная? Весь народ перепугала. Лучше бы в хоре пела.

Эту крулу, убитую когда-то шаманом и попавшую в жезл, Худжгарх посадил в бассейн и, глядя на красотку, сказал: «Будешь нашей сиреной, как почувствуешь опасность, ори так громко, чтобы все услышали». С тех пор сирена плавала в бассейне, жрала благодать и ничего не делала.

— Так опасность! Я предупреждаю, — ответила сирена и завопила еще громче.

От ее вопля змеи выпали из глаз Рострума и поспешили прочь по лестницам вниз. Ошалевший магистр подошел к краю парапета. Перед его глазами мгновенно возник экран, и на нем снова была красная точка, которая стремительно росла. Вскоре он увидел знакомого воина, но теперь он был в полном боевом снаряжении — в броне, шлеме, с щитом в левой руке и палицей в правой. От него расходились во все стороны волны страха и ужаса, заставляющие трепетать и желать сдаться на милость этого великана. Рострум вжал голову в плечи. Его уши резал крик сирены, а душа, если она у него была, заметалась и спряталась в пятки. Он застыл словно истукан, не имея ни сил, ни желания что-либо предпринять.

Великан подлетел к границам города и завис, обозревая гору. Наконец он вычленил из пейзажа Рострума и обратился к нему:

— Ты, управитель самозванца, слушай меня внимательно. Твоему хозяину скоро придет конец. Эту гору я возьму штурмом и всех, кто мне сопротивлялся, лишу посмертия. Вас ждет печальная и даже ужасная участь быть топливом в Сердце Хаоса. Не обрекай себя и других на вечные муки. Боль, жажда и вечный огонь геенны — вот что ждет вас всех, если будете мне сопротивляться.