Пат в космосе (ЛП)

— Верно, верно, это серьезная дилемма. Должен ли я пристрелить вас сейчас и, возможно, вызвать гнев благородного скифского дома у моих ушей, или я должен подвергнуть вас механическому телепатическому анализу?

— Я ваша, Виконт, — рассмеялась она. — Стреляйте в меня. Анализируйте меня. Всё, что вы желаете.

Она знала, что ее веселость была вынужденной, и что это вызвало фальшивую ноту. Железные ворота сомнения закрылись между ними. Отныне он будет держать ее разум в своей собственной психической тюрьме. В службе отправки рядом со столом Горфа от нее не могло быть никакой помощи. Во всяком случае, кошка, несомненно, унесла куклу.

— Какая вы странная женщина, — пробормотал он. Короткая тень пересекла его лицо. — С вами я был счастлив какое-то время. Но через несколько метронов, конечно, вы отправитесь под строгим арестом в центр психологии, а я буду на пути к солнцам Тарн.

В течение половины метрона офисные работники начнут заходить в административные помещения, и ее письмо будет найдено, и передано озадаченному Горфу. Горф, несомненно, затем запросит Перата о том, не следует ли ему находиться в ячейке для решения срочных вопросов. Но что бы сделал Горф, если бы его начальник отказался общаться с ним или с кем-либо еще в течение полного метрона? Первый реактивный самолет с курьером должен убыть очень скоро, а другого самолета не будет четыре метрона. Отправит ли Горф его на первом самолете, или он подождет? Это был шанс, который она должна использовать.

Она встала с пола и села на диван около Виконта Тарн. — Перат, — она начала нерешительно. — Я знаю, что вы должны отослать меня. Я сожалею, потому что я не хочу оставлять вас так скоро, да и вы не хотите, чтобы я оставила вас до последнего момента. Во всем остальном, что я вам скажу, вы можете сомневаться, так что я больше ничего не скажу. Я хотел бы танцевать для Вас. Когда я танцую, я говорю правду.

— Да, танцуйте, но позаботьтесь о вашем ребре, — благосклонно согласился мужчина.

Она снова наполнила его бокал уверенной рукой и поставила его на стол. Затем она ослабила гребни в волосах, и они упали в обилии завитков на ее плечи, где засверкали бесчисленными полукружиями в мягком свете настольного светильника.

Она покачала плечами, чтобы рассыпать волосы, и неторопливо отпустила застежку своего салонного платья. Тяжелая одежда упала на ноги, оставив ее одетой только в тонкое, струящееся нижнее белье, которое она томно огладила, когда скинула тапочки. Ее рот теперь был полуоткрыт, а глаза опущены и невменяемы. Перат все еще смотрел на потолок, но она знала, что его разум непрерывно течет по ее телу.

— У меня должна быть музыка, — прошептала она. Мужчина не протестовал, когда она нажала на кнопки управления на его боксе связи, чтобы получить медленную и навязчивую танцевальную музыку из офицерского клуба в соседней зоне.

Сейчас главный путь доступа к Перату был перерезан. И Горф был бы смелее, чем она думала, если бы он осмелился постучать в дверь своего начальника, пока она была внутри.

Она начала раскачиваться и петь. «Песня Кароса, Великий Бог Скифов, Отец народа Тарна, Обитатель Тьмы...»

Стакан Перата остановился, затем медленно проследовал к его губам. Конечно, ни один образованный дворянин не признался в вере в древнюю религию скифов, но как хорошо было слышать, как она снова пела и танцевала! Не было этого с самого детства, когда мать притащила его в храм силой... Он положил одну ладонь за голову и продолжал глотать и думать, как эта странная, милая женщина распутывала непостижимым телом и хриплым голосом долгую, удовлетворяющую историю его бога.

Когда Эвелин встала в довольно греховную позу, она выдохнула тихую благодарственную молитву мертвым наставникам, которые подтолкнули ее к взрыву с фольклором Скифов.

Световой циферблат метрон вращался с бесконечной медлительностью.

5

Один метрон прошел, когда Перат поставил свой пустой стакан на стол, не выпуская его.

— Хватит танцевать, — пробормотал с холодной апатичностью, переключив свой бокс связи обратно на узаконенный канал. — Подойди сюда, моя дорогая. Я хочу, чтобы ты поцеловала меня.

Эвелин мгновенно скользнула к шелковому дивану, забросив волосы на плечи и игнорируя тот факт, что ее ребро было живым от боли. Она опустилась на колени над лежащим мужчиной и поцеловала его в губы, слегка запустив пальцы ему в правую руку. Он отставил свой стакан при ее прикосновении, и она рассеянно снова наполнила его.

Только тогда она заметила, что что-то было неправильно.

Его левая рука больше не была под его головой, а была скрыта в массе подушек, которые переполняли его диван в немом, блестящем каскаде.

Перат молча крутил свой стакан, по-видимому, наблюдая только крошечные вспышки сверкания, вытекающие из его украшенной драгоценными камнями правой руки.