Патч и Магия

Королева свернула в тёмный переулок и быстро спустилась в тайный люк. Здесь было что-то вроде канализации, и этим путём пользовались многие: воры, бандиты, да и сыщики ST знали про него. Но пару кирпичей в этих стенах знала только сама Мелисса. Если их правильно надавить, открывался путь прямо в подземелья дворца, и вскоре королева исчезла в темноте.

Но мысли её продолжали лететь стремительно и ярко.

Марио, Марио, ненавистный враг… Он, конечно же, сразу узнает, что войска отошли. Мелисса чувствовала, как это произойдёт, но это было несомненно. Какие бы предосторожности не предпринимал Гроглагаэль, ему не обмануть Марио, не сбить с толку надолго. Но дипломатическая миссия должна отвлечь гриба. Особенно, если дипломатом будет варлок. Это необычно. Это глоток нового времени и само по себе стало бы символом, что Темнолесье готово говорить.

А дальше – два варианта. Либо Марио убьёт Эффира, как делал уже много раз с парламентёрами. Либо они до чего-то договорятся. И то, и другое неплохо. И все варианты возможны.

Мелисса даже погладила пальцами воздух, словно нащупывала чью-то шею… Не душила, нет, просто нащупала.

Не отвергала она мысль, что Эффир из тех, кто странным образом может победить даже в, казалось бы, безнадёжном бою, и что в этот раз Марио может погибнуть. Эффир непонятно как из лопуха ушастого вдруг стал могучим варлоком… Но ведь и гриб не прост. А значит, возможно всё. Даже то, что удастся договориться, заключить мир и получить такую нужную передышку, чтобы навести порядок здесь, дома, в НизенФейсе.

Глава 32. Ламерское пати

Я вошёл в свой старый мир, проснувшись, как и ожидал, в своей постели. В пахнущей сыростью комнате таверны, на фоне окружающей меня ночной темноты квадрат открытого окна светился волею чистого звёздного неба. Одежда была аккуратно сложена – я сделал это машинально перед тем, как провалиться в сон.

Теперь, когда я стал единым в этом и том мире, меня не удивляли некоторые провалы в последовательности событий. Я даже нашёл с помощью Аум описание моей говорящей книги, могучего артефакта доступного лишь под патчем забвения.

Удивлению не было предела, когда я узнал, что внешний мир с интересом наблюдает за всеми моими преступлениями против жизни людей и нелюдей. В какой момент я стал для толпы чем-то вроде бойцового пса или бегового таракана, я толком и не интересовался, лишь прервав Аум на моменте, когда та вывела диаграмму моих подписчиков и растущие просмотры.

Боги и маги, что создали наш мир, как будто питались болью его жителей. Они даже придумали шоу, в котором насильно погружали одного из преступников к нам, в игру, как они это называли, и, если тот умирал, его убирали навсегда в реальности – высшая кара для бессмертных богов, чей ритм времени и жизни был один к десяти с нашим.

В среднем человек живёт в игре от рождения до смерти тридцать лет, пока рука с мечом не дрогнет и его не заменит кто-либо более молодой. Полуэльф живёт в игре чуть дольше за счёт смешанного метаболизма, но это тоже очень зависит от твёрдости его руки. Эльфы могли бы жить вечно, но войны уравняли все расы.

Тридцать лет проходят в мире богов-игроков и зрителей всего за три года. За три года можно увидеть, как рождается и умирает личность, не оставляя после себя ничего. Умирает насовсем.

Я стиснул под мышкой книгу, от чего фолиант крякнул, наконец-то проснувшись. Кого же я должен ненавидеть больше… Буржуа, что пьют кровь простых людей и нелюдей? Грибов, которые противостоят экспансии на их земли? А может, богов-программистов и потребителей нашей боли, как у них называют – контента? Тех, кто наслаждается происходящей мясорубкой. Всех тех, кто накидал моему двойнику донатов на новую капсулу, мол «на, играй нам на потеху», а парень взял и не выдержал, сломался, растворился в собой же созданном образе, в персонаже, во мне.

Я вспомнил свои чувства за прошедшую неделю: страх потерять работу, страх быть убитым, боль от потери Лизы, свистящую картечь над головой – и мне стало противно от своего мягкосердечия. Пальцы сами побежали по страницам книги, открывая случайную главу.

Вызов Гварда.

Трёхголовый змей настолько толстый, что в мир проходят лишь его три головы оставляя туловище где-то в бездне. Змей застревает в почве и атакует всё что видит. При подчинении устанавливает ментальную связь с магом и атакует уже только то, на что укажет лок.