Патент АВ

— Из этого ящичка ты мне достал когда-то шоколадного человечка, — печально сказал Аврелий. — Помнишь, когда умерла мама?

Господин Примо промолчал, и Аврелий Падреле медленно пошел к выходу. Уже почти у самых дверей он обернулся и промолвил:

— Прости меня, я забыл поздравить тебя с днем рождения.

Господин Примо молча кивнул головой в знак благодарности, и Аврелий покинул кабинет своего брата.

Примо Падреле вздохнул с облегчением. Зуб был выдернут.

Снова усевшись за письменный стол и задумчиво побарабанив по нему пальцами, он позвонил в акционерное общество «Тормоз» и сказал, что через пятнадцать минут туда приедет господин Огастес Карб, которому нужно передать в запечатанном пакете все материалы «по бакбукскому делу». Никаких описей документов делать не нужно. Материалы ни в коем случае не распечатывать и не разбирать, а прислать в том виде, в каком они привезены из Бакбука.

Потом он вызвал к себе Огастеса Карба и попросил его как можно скорее привезти пакет.

— Слушаюсь, сударь, — сказал Огастес Карб и повернулся, чтобы уйти.

Но Примо Падреле остановил его:

— Если вы ничего не имеете против, Огастес, я хотел бы, чтобы впредь до возвращения господина Аврелия вы выполняли отдельные мои поручения.

— Почту за счастье, сударь, — сказал Огастес Карб, низко поклонившись.

— И еще вот что, Огастес. Если у вас сегодняшний вечер не занят, я был бы рад видеть вас на нашем семейном торжестве.

У Огастеса Карба от счастья перехватило дыхание.

А Примо Падреле пошел переодеваться к вечеру.

Спустя полчаса Карб привез пакет. Глава фирмы, отпустив секретаря, снова спустился в кабинет, вскрыл пакет, весивший не меньше пяти килограммов, внимательно просмотрел все его содержимое; часть бумаг, пачку фотографий и рулон негативов сжег в камине, оставшиеся материалы запер в несгораемом шкафу.

Теперь можно было спокойно праздновать день рождения.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ, сообщающая факты, без которых нельзя перейти ко второй части нашего повествования

Из Города Больших Жаб ежедневно отправляются в сторону Бакбука три поезда: в одиннадцать утра, в четыре сорок три пополудни и в десять часов двадцать две минуты вечера.

Четвертого сентября в каждом из трех поездов мы могли бы встретить по одному из действующих лиц нашего повествования.

С первым поездом уехал человек, имя которого два с лишним месяца не сходило со страниц аржантейских газет. Высокий, отлично сложенный брюнет с энергичным, чуть скуластым лицом, он был по многочисленным фотографиям известен почти каждому. Проводник вагона, в котором он расположился, приветливо осведомился:

— Если не ошибаюсь, господин Томазо Магараф? — И, убедившись, что он не ошибся, раззвонил об этом по всему составу.

Но почти никто из пассажиров не затруднил себя посещением вагона, в котором ехал наш герой. Томазо Магараф уже давно, по крайней мере, десять дней назад, перестал быть сенсацией. Его начисто вытеснили со страниц газет и журналов и из легкомысленных сердец аржантейских граждан пятеро близнецов, родившихся у неизвестного до сего времени бухгалтера маленькой комиссионной конторы в неприметном городке Ан.

Возвращавшийся из своей неудачной курортной поездки Томазо Магараф узнал об этих близнецах еще по пути в Город Больших Жаб, но, только прибыв в столицу, он понял, какое роковое влияние на его личную судьбу оказало небывалое событие в семье анского бухгалтера. Никто уже не имел желания бесплатно кормить выросшего лилипута в своем ресторане, никто не собирался бесплатно предоставить ему даже самый захудалый номер в своей гостинице, во всех магазинах его принимали как самого обыкновенного покупателя. Вернее, он не был даже самым обыкновенным покупателем, потому что у него не было денег. За то время, когда его имя открывало сердца и кассы предпринимателей, заинтересованных в рекламе, Томазо Магараф не догадался сколотить себе хоть немного денег, и рождение анских близнецов подрезало под самый корень шаткое благополучие нашего героя.

Десять дней провел Томазо Магараф в поисках заработка. Но все то, что он умел делать в качестве универсального циркового артиста-лилипута, было недостаточно для артиста нормального роста. Раньше ему прощалась некоторая детскость номеров, с которыми он выступал. Теперь же от него требовалось высокосовершенное мастерство, которого у него не было. Чтобы приобрести его, нужно было располагать временем и деньгами, а денег у Магарафа не было. Прожив десять дней у своей прежней квартирной хозяйки, он решил обратиться за помощью к доктору Попфу. Доктор — настоящий парень и поможет ему.

В четыре сорок три пополудни из Города Больших Жаб в Бакбук отправилась Береника Попф, урожденная Мишелли. У портье отеля «Кортец» она оставила письмо для Аврелия Падреле: