Патогенез. История мира в восьми эпидемиях (ЛП)

Когда я еду на работу с запада на восток Лондона, я проезжаю через район Кенсингтон и Челси, где находится дворец Кенсингтон, в котором когда-то жила принцесса Диана; музей Виктории и Альберта, один из самых известных в мире музеев искусства и дизайна; а также Harrods и Harvey Nichols, где делает покупки столичная элита. Это один из самых богатых и здоровых районов Великобритании: мужчины здесь могут рассчитывать дожить до девяноста пяти лет. Однако даже внутри Кенсингтона и Челси существуют большие различия в состоянии здоровья. В самых благополучных районах района средняя продолжительность жизни на двадцать два года выше, чем в непосредственной близости от Гренфелл-тауэр, квартала социального жилья в Северном Кенсингтоне, где в результате пожара в 2017 году погибли семьдесят два человека, в основном бедные иммигранты. Неравенство в здоровье еще более разительно, если сравнивать Кенсингтон и Челси с другими частями страны. Если я сяду на поезд на станции Юстон, идущий на север, то менее чем через три часа окажусь на морском курорте Блэкпул. Средняя продолжительность жизни мужчин в этом городе на целых двадцать семь лет ниже, чем в Кенсингтоне и Челси, - такая же разница между Великобританией или США и самыми нездоровыми странами Африки к югу от Сахары.

До пандемии Ковид-19 неравенство в продолжительности жизни в Великобритании не объяснялось различиями в воздействии инфекционных заболеваний, поскольку от них погибало слишком мало людей, чтобы на это можно было повлиять. Скорее, неравенство в показателях здоровья было результатом неравенства в преждевременной смертности от неинфекционных заболеваний, в первую очередь сердечно-сосудистых, раковых и диабета. Хотя такие заболевания, очевидно, не передаются от человека к человеку с помощью патогенных микроорганизмов, их распространение не является случайным. Как в трущобах викторианской эпохи рабочие классы городов чаще страдали от холеры или туберкулеза, так и современные "чумы" непропорционально сильно влияют на бедных - отсюда и неравенство в показателях здоровья между такими районами, как Кенсингтон и Челси, с одной стороны, и Блэкпул - с другой. По данным Управления национальной статистики, вероятность умереть молодыми от предотвратимых причин у мужчин и женщин в самых бедных районах Англии была соответственно в 4,5 раза и 3,9 раза выше, чем у жителей самых богатых районов. Здоровье настолько тесно связано с богатством и социальным статусом, что Майкл Мармот, влиятельный британский эпидемиолог, сравнил современную Британию с "Храбрым новым миром" Олдоса Хаксли, в котором низшим кастам давали химикаты - причем самые низкие группы получали самую высокую дозу, - чтобы подавить их интеллектуальное и физическое развитие.

Чтобы подчеркнуть, что бедные люди в непропорционально большой степени страдают от неинфекционных заболеваний, некоторые эпидемиологи утверждают, что эти недуги "передаются социально": люди, живущие в бедности, подвергаются схожему давлению и склонны реагировать на него схожим образом, как если бы определенное поведение было заразным. Одна из связей между лишениями и неинфекционными заболеваниями - это нездоровое питание. Недавнее исследование показало, что 10 процентам беднейших семей в Великобритании приходится тратить более 70 процентов своего дохода, чтобы следовать рекомендациям по здоровому питанию. В результате в районах с низким уровнем дохода наблюдается более высокий уровень ожирения. Например, 20 процентов пятилетних детей в самых бедных районах Великобритании страдают ожирением, что почти в три раза больше, чем в наименее бедных районах. Кроме того, дофаминовый всплеск от употребления жирной пищи с сахаром - это самый доступный способ получить кратковременное облегчение от страданий и беспомощности бедности. В крайних случаях стресс и тревога, вызванные лишениями, приводят к серьезным психическим расстройствам и смерти от отчаяния в результате самоубийств, злоупотребления алкоголем и передозировки наркотиков.