Патологическая анатомия

Проблема с венерическими болезнями, как говорил Крилу военный врач, заключалась в том, что многие француженки находились в отчаянном состоянии. Их мужчины ушли сражаться с немцами. Призвали даже стариков – всех, кто был способен держать винтовку. Таким образом, у этих женщин не было возможности купить еду или накормить своих детей, поэтому они прибегли к самому древнему трюку.

Дерзкий рядовой из Королевской артиллерии рассказал Крилу, как именно это происходило:

- Договариваешься с кем-нибудь из этих старых сморщенных мумий, которые на все согласны, понимаешь? Даешь им пятифранковую купюру, и они ведут тебя в грязную старую комнату с грязной старой кроватью в углу. Затем как можно быстрее, сэр, она расстегивает твою ширинку и сама ощупывает и сжимает твоего дружка, чтобы проверить, нет ли у тебя гноя или какой-либо подобной гадости. Затем снимает свои трусики, и это то еще зрелище. Если это не спугнет тебя, тогда действуй. А когда ты перестанешь дергаться и пыхтеть, она вскипятит чайник и даст тебе чашку с травами и отварами или еще чего для лечения болезней.

Крил записал все это, уже обдумывая главу, посвященную проституции и другим порокам в его книге. Это должно было быть уместно, и когда он рассказал об этом Бёрку, тот не мог перестать смеяться.

- Ваш мозг не совсем в порядке, мистер Крил, - сказал он.

Крил сделал несколько снимков людей, хоронящих мертвых, потому что ничего не мог с собой поделать. Его тянуло к этому. Бёрк утащил его оттуда прежде, чем некоторые из копателей, похоже, вознамерились добавить еще один труп в свою коллекцию.

На обратном пути на фронт он попытался заставить Бёрка рассказать о его опыте работы с лондонскими винтовками. Он получил Крест Виктории в битве при Эне за то, что в одиночку захватил немецкий пулемет и уничтожил отряд, который управлял пулеметом, а затем направил его на самих немцев и проредил их ряды. Но Бёрк не хотел говорить об этом.

Вместо этого он рассказал:

- У многих парней была такая сильная дизентерия, что они разрезали свои брюки сзади, чтобы просраться во время боя, - сказал он без тени юмора. - Ничто не может отнять у человека достоинство так же, как понос каждые пять чертовых минут. Тебя посылают сюда сражаться в окопах с крысами, вшами и с гниющими трупами, и ты заболеваешь траншейной лихорадкой и дизентерией. Что это за гребаная война, я тебя спрашиваю?

Он продолжал рассказывать историю о Лондонских стрелках, сражавшихся со спущенными до лодыжек штанами – настолько они были измучены дизентерией – или "пердящими приседаниями", как он это называл. Сержанта Холмса, которого все ценили за его остроумие, здравый смысл и отеческое, справедливое отношение к ребятам из его взвода, дизентерия мучила настолько сильно, что он больше не мог ходить. Он ползал, бледный и дрожащий, со спущенными штанами, его зад и рубашка были испачканы его собственным коричневым дерьмом. Они приглядывали за ним, но в какой-то момент он уполз в канаву для отхожего места и был так слаб, что упал в грязь, и у него не было сил, чтобы выбраться оттуда. Он утонул в мерзкой, засиженной мухами луже экскрементов.

6. Погребение

К шести часам вечера Крил и Бёрк вернулись в окопы, а затем все закончилось подробностями захоронения, по поводу которого продолжал ворчать Бёрк. Сержант Хейнс сформировал свою похоронную группу, и они отправились через вершину на Ничейную землю, надев маски, потому что за впадины и низины все еще цеплялся газ. Немецкие похоронные группы подошли к ним на расстояние нескольких ярдов, но проигнорировали их, как и англичане – немцев.

Сойдя с дощатых настилов, они угодили в густую мокрую грязь, временами засасывавшую людей по пояс, и приходилось сильно постараться, чтобы вытащить их обратно. Повсюду были трупы: некоторые торчали из грязи, а некоторые плавали поверх нее, все они были желтые от газа, покрытые волдырями, их конечности были искривлены, мертвенно-белые пальцы сжимали горло, а изо рта свисали пузырящиеся клубки желтой рвоты вместе с отрыгнутыми кусками легких.

Это была ужасная работа.

Поскольку снайперский огонь не вызывал беспокойства, мужчины несли затененные фонари и не раз останавливались, когда из затопленных нор и воронок от бомб вырывались стремительные вереницы крыс, огромных тварей, которые не обращали на них внимания, пищали и грызли мертвых, погружая свои морды в свежевырезанные глотки и пробираясь в желудки трупов.

Похоронная процессия дважды останавливалась, когда в тусклом круге света показывались сотни злобных красных глаз, наблюдавших за ними.

Вот бы у меня с собой была моя чертова камера и немного света, чтобы поснимать, - подумал Крил.