Патологическая анатомия

Мы обыскали верхние этажи и не нашли ничего, кроме грязи, гниющей штукатурки и сундука, наполненного древней одеждой. И все же мы знали, что там что-то есть. Мы слышали, как он двигался в тени и царапал стены, все время держась подальше от посторонних глаз. Внизу, в задней части дома, мы начали находить человеческие останки. Кости и куски мяса, несколько пожелтевших черепов, забрызганных коричневыми пятнами. Как тропинка, они привели нас к отсутствующей двери в подвал.

Я почувствовал, как что-то поднимается в воздухе, что-то, от чего у меня внутри все побелело. Остальные тоже это почувствовали, и вскоре мы поняли почему.

Из этого искривленного квадрата тьмы, ведущего в подвал, на нас смотрели огромные блестящие глаза. Глаза, сверкающие, как мокрый хром.

- Господи, - сказал кто-то. - Вы их видите? Видите эти глаза...

Резкое движение, мерзкая вонь, а затем что-то выскочило на нас. Что-то с когтями, зубами и лохматой шкурой, что-то воющее и шипящее. Кто-то закричал, а кто-то просто ахнул. Это было похоже на схватку с леопардом в темноте. Каждый раз, когда офицеры пытались наставить на него оружие, он бросался на них, царапая лица и кусая руки на ходу. Оно скакало и прыгало, извивалось и царапалось. Фонари вращались, и люди кричали, и как раз в тот момент, когда уже казалось, что оно перебьет всех нас, дородный сержант по имени Троубридж закричал, и все фонари мгновенно были направлены на него.

На нем была эта тварь.

Она свисала с него, как обезьяна, рвала ему горло, разрывала его на части своими когтями. Но он был храбрым человеком и держал ее, не позволяя ей ускользнуть. Тварь злилась, рычала и визжала.

Я видел это вместе с другими, но не был точно уверен, что это было. Оно выглядело, во всяком случае, как какой-то огромный паук-альбинос. Но это был не паук... у него была голова и четыре конечности, и это почти все, что я рассмотрел, пока Троубриджу не удалось сбросить его на пол, и мгновенно загремели выстрелы из пистолетов. Раздалось около десяти или пятнадцати выстрелов. Монстр прыгал и визжал, разбрызгивая петли мерзко пахнущей крови, но, наконец, раненый, он замер, дыша с влажным, булькающим звуком.

И вот тогда мы впервые по-настоящему хорошо его рассмотрели.

Человек?

Даже сейчас я не могу быть в этом уверен. Его тело было приземистым и толстым, странно выпуклым и покрытым плотной сеткой белой плоти, гладкой и блестящей, как полированная резина. Можно было увидеть выступающую архитектуру костей внизу, пока он задыхался в предсмертной агонии. Хотя его туловище на самом деле было не больше, чем, скажем, у пятилетнего мальчика, его конечности были совершенно непропорциональны – руки были такой же длины, как и ноги. И его лицо было... в лучшем случае квазичеловеческое. Его голова была большой и неправильной формы, челюсти лисьи и преувеличенные, с тонкими, острыми зубами. Но больше всего я обратил внимание на глаза, потому что они были огромными и немигающими, с сероватой мембраной, похожей на пятно желе.

- Убейте его, - сказал один из мужчин. - Господи, это отвратительно.

Но мы его не убили.

В этом не было необходимости, потому что он умирал сам по себе. Лежа там, запутавшись в этих вытянутых конечностях, похожих на белые плети, уставившись на нас мрачными глазами, полными невыразимой злобы, он издал хриплый, лающий звук, и из его рта хлынули огромные струи черноватой крови, как слюна. Он истекал кровью из дюжины отверстий, его вязкая жизнь собиралась вокруг него. Его руки делали нерешительные попытки отпугнуть нас, пальцы были похожи на вязальные спицы, каждая из которых была добрых десяти или двенадцати дюймов в длину.

Это было отвратительно, но в то же время странно завораживающе и, может быть, даже немного жалко. Что меня в нем заинтриговало, так это белизна его плоти, полностью лишенной пигмента, как у чего-то, вылезшего из пещеры, чего-то, рожденного во тьме. У него была лохматая грива волос, и она тоже была бесцветной.

Наконец, эти ослабленные костлявые пальцы начали бешено щелкать, царапая пол. Существо дернулось, задрожало и замерло.

Он был мертв.

Затем мы спустились в подвал. Пятеро из тех, кто был с нами, были ужасно искусаны и поцарапаны, а Троубридж погиб. Остальные из нас погрузились в эту черноту. Но лестницы не было, поэтому нам пришлось принести пожарную лестницу, чтобы спуститься.

И я по сей день жалею, что мы сделали это.

Ибо там, внизу, в этой стигийской тьме и прогорклой вони, мы нашли идеально круглую яму, вырытую в земле. Стены были сложены из кирпича, и мы предположили, что это заброшенный колодец. Когда мы опустили фонари в его пасть, со дна, возможно, в двадцати футах внизу, что-то закричало на нас.

Мы все видели его.

Но, возможно, я видел это яснее, чем другие.