Патологическое сомнение. Мыслю, следовательно страдаю

Я наконец перетащил его на мою сторону, побудив оценить правильность информации и вопросов с чисто формальной точки зрения. «Конечно, ты прав, это утверждение референциальное и тавтологическое, но это продукт неразрешимого вопроса или дилеммы, на которую невозможно дать абсолютно правильный ответ, потому что критериев разума недостаточно, чтобы развеять сомнение, которое стоит за вопросом. В нашем случае существует множество гипотез, но ни одна из них не подтверждена абсолютно, так же как это случается гораздо чаще, чем можно подумать, в мире науки, а не только в обычной жизни. Допущение, которое необходимо доказать, принимается как валидное и становится основой для ряда предположений, которые определяют деятельность в этом секторе. Если задуматься, то же самое происходит в том, что неправильно считается точной наукой, то есть в математике».

Мой аргумент ошеломил пациента. Затем, с явным удивлением, он заявил: «Я никогда не рассматривал это с такой точки зрения, потому что, как вы мне сказали, на самом деле я испортил свою жизнь, желая найти окончательное объяснение, применяя метод, который из-за своей структуры и функционирования полностью увёл меня с пути и заставил меня опустить руки и плыть по течению. Фактически, теперь, когда я смотрю на это с этой точки зрения, я понимаю, что невозможно дать ответы на вопросы, относящиеся к реальности, о которой у человека нет окончательного объективного знания». Я тут же ответил: «Ну-ну… так в чем же проблема? В ответах, которые ты хочешь найти, или в вопросах, которые ты себе задаешь?» Очевидно, что это вопрос, который ориентирует ответ определенным образом, и молодой человек сразу сказал: «Ясно, что проблема – это вопросы, на которые невозможно ответить». Я настоял: «Хорошо… но ты все это время продолжал искать ответы вместо того, чтобы анализировать правильность твоих вопросов! Молодой человек, словно в акте покаяния и самобичевания, с иронической улыбкой сказал: «Правильно, я истязал себя в поисках чего-то, что было невозможно найти, поскольку это даже не существует».

После долгой беседы, которую родители наблюдали как зрители сюрреалистического зрелища, молодой человек встал и сказал: «Было поучительно поговорить с вами! Я бы хотел обсудить с вами и другие темы». Я ответил: «С удовольствием!». С того момента молодой человек возобновил учёбу на медицинском факультете, получил ученую степень, а затем поступил на специализацию по психотерапии. Наши последующие сеансы были великолепными беседами на научные, философские и психологические темы: теперь ему было совершенно ясно, что, желая пересечь «ничейную землю» в поисках истины в последней инстанции, как в легенде об Улиссе, можно потеряться.

Слишком много думать и бездействовать

Случай Давида мог показаться в некотором отношении простым в решении, учитывая его осведомленность и ясность в оценке своей проблемы и того, как она работает. На самом деле это может быть иллюзией неопытного психотерапевта, поскольку это противоречит здравому смыслу: чем мы осознаннее и умнее, тем мы более устойчивы к изменениям. Следовательно, если бы сразу же было достигнуто соглашение о том, что источником его затруднения и его навязчивой идеи было желание совершать абсолютно точные выборы в мире, где все непоследовательно и изменчиво, было бы не так просто найти стратагему и разблокировать ситуацию. В остальном, Давид очень ясно понимал, что попытка ответить на вопрос, который ежедневно мучил его, представляет собой его ловушку. Дело было в том, что он не мог из нее выбраться. Следовательно, необходимо было найти способ внести изменения с помощью чего-то разумного для него, но не прямого предписания изменения: другими словами, обмануть разум, который обманывает его, чтобы выбраться из обмана.