Патология

Курт Добблер ознакомился со всеми страшными преступлениями за месяц и тринадцать дней до убийства жены.

Искал вдохновения? Или буклет попал в его руки случайно, и он решил повторить «подвиги» Отто Ретзака?

Она спросила, что думает но этому поводу Айзек.

— Мне кажется, что он уже знал о Ретзаке. Возможно, прочитал, эту книжку в каком-нибудь другом месте и хотел освежить все в памяти.

— Где Добблер раздобыл столь редкое издание?

— Не думаю, что оно такое уж редкое. Теперь, когда имя Ретзака известно, я могу воспользоваться им как ключевым словом, и обращусь в Интернет. Его историю обсуждают в нескольких чатах раздела настоящих преступлений, а брошюра имеется по меньшей мере в двадцати библиотеках. После первой публикации ее перевели на французский, итальянский и немецкий языки. В отрочестве Добблер жил в Германии.

— Похоже на правду, — сказала она. — Он мог случайно на нее наткнуться, попасть под впечатление, а потом решил взглянуть еще раз. — Петра стала расхаживать по маленькой гостиной. Айзек смотрел на нее, а потом вдруг отвернулся и уставился на ковер.

Она заметила и вспомнила, что он мужчина. Похоже, она слишком откровенно одета. Просторный шоколадный свитер и черные леггинсы. Очень обтягивающие леггинсы. Они открывали бедра больше, чем ей бы хотелось, но никто не мог бы обвинить ее в попытке соблазнить.

Петра поймала взгляд Айзека. Он был похож на смущенного школьника.

— Ладно, — сказала она. — Давайте разложим все по полочкам: Марта изменила Курту. Он узнал об этом и впал в гнев. По натуре он человек холодный, умеющий держать себя в руках, но на этот раз контроль не сработал. Он копил в себе злость, на память пришла книжка Ретзака, которую он прочел в пылком юношеском возрасте. Или же он был настоящим серийным убийцей. В чатах там на этот счет ничего нет?

— Я мельком просмотрел их, думал найти какую-то ссылку. Если она и есть, то я ее не обнаружил.

— Может, посмотрим повнимательнее? Он покачал головой.

— Чаты отследить нельзя, потому что они записываются в реальное время и на жестком диске не хранятся. Я говорил с человеком, который считается компьютерным гением, и он со мной согласился.

— Черт! — Петра щелкнула пальцами. — Ладно, как бы там ни было, Добблер этот буклет читал. В его голове засело первое убийство, совершенное Ретзаком, — гражданская жена, что вывела его из себя. Неожиданно Добблер узнает, что его жена ему изменяет, и приключения Ретзака приобретают для него новый смысл. Убийство Марты стало для него не просто местью. Он хочет заново пережить историю, ему вздумалось играть роль большого злодея… Петра покачала головой.

— Добблер захотел стать Отто Вторым, ему вздумалось умертвить семерых невинных людей. Это извращение, но, кажется, здесь просматривается смысл.

— Жертвы, которые вроде ничем друг с другом не связаны, придали ему уверенности, — сказал Айзек. — Он даже не может вообразить, что на него падет подозрение.

Петра улыбнулась.

— Он не знал, что попадет на вас. -в Мне повезло.

Айзек опустил глаза в пол. Покраснел. Петре захотелось найти ему подходящую девушку. Семь невинных людей.

Она села и перечитала буклет. Несмотря на деликатность суперинтенданта Теллера в описании деталей, от убийства Марии Джакометти кровь стыла в жилах.

Ретзака нашли под калифорнийским дубом, неподалеку от санатория. Кишки Марии он повязал себе на шею. Лицо его было спокойно, колени скрещены, как у йога. Он что-то напевал себе под нос и, казалось, пребывал в трансе.

Сезонный рабочий, шедший по парку, заметил этот кошмар и в ужасе бросился к первому попавшемуся полицейскому. Большой детективной работы не понадобилось: Ретзак оставил за собой кровавый след, протянувшийся от игровой площадки к дереву.

— Похоже, он проиграл, — сказала Петра.

— Слава богу, — проговорил Айзек. — Догадываетесь, кого он наметил следующей жертвой?

Петра отложила буклет в сторону. Ей казалось, что голова распухла. Сердце бешено стучало.

— Ретзак убил семерых, Добблер — пока шестерых, — сказала она. — И надо, чтобы все так и осталось.

Она сварила кофе — ему и себе, еще раз прочитала последнюю главу буклета. Последние дни Отто Ретзака; его арест, суд и казнь — все это заняло три недели. Добрые старые дни.

Ретзак поднялся к виселице с вызывающим видом. Заявил, что ненавидит Бога, человечество и «все то, что вы, безмозглые бараны, почитаете за святыню. Дайте мне шанс уйти, и я размозжу каждого из вас, проглочу ваши внутренности, устрою себе пиршество с кровью и студнем».

— Интересно, сколько у нас медсестер итальянского происхождения, — сказала Петра.

— Если Добблер действительно повторяет все до мелочей, — сказал Айзек, — то мы должны искать среди медсестер, ухаживающих за пациентами с заболеваниями органов дыхания.

— Это сузит поиски. Впрочем, это не столь важно. Чтобы предотвратить преступление, мы должны следить за Добблером, начиная с завтрашнего утра. Он не должен подобраться к седьмой жертве.

— Вы только скажите, что мне следует делать.

Он так и подался вперед. Похоже, что всерьез отнесся к местоимению «мы». «О господи!»