Патология

— Вам это неинтересно. Основной моей задачей было — найти дополнительные критерии упорядочивания имеющихся данных, и мне повезло: я наткнулся на то, что вам следует увидеть.

Остановился. Перевел дыхание.

— Ты о чем, Айзек? — поторопила его Петра.

— Может показаться… что это поверхностно, что это несущественно, совпадение… но я провел статистические тесты, несколько тестов, каждый из которых учитывал математическую погрешность других тестов. Теперь я уверен, что это не что-то случайное, не ошибка. Я знаю, что это закономерность, детектив Коннор.

Чистая смуглая кожа вдруг покрылась испариной. Петра выпрямилась.

— Можно подумать, что это фантазии, — сказал он, волнуясь как мальчишка, — но я уверен, что это реальность.

Айзек стал листать страницы. Начал говорить почти шепотом. Закончил, уже выстреливая терминами, словно очередями из автоматического оружия.

Мозговой штурм.

Петра слушала. Хотя он и вундеркинд, но в криминалистике — любитель. Говорит какую-то ерунду. Словно прочитав ее мысли, он сказал.

— Поверьте мне, это правда.

— Почему вы не расскажете мне о ваших статистических тестах? — спросила Петра.

ГЛАВА 4

Ирма Гомес проработала на Латтиморов девять лет, прежде чем сказала о проблеме с Айзеком.

Семья врачей — Сет и Мэрилин Латтимор — жили в доме из девятнадцати комнат, построенном в стиле Тюдоров на Хадсон-авеню в Хэнкок-парк. Латтиморам было за шестьдесят, и оба работали хирургами, он — специалист по торако-томии^[4], она — офтальмолог. Супруги отличались педантизмом, но за рамками исполнения профессиональных обязанностей были приятными и щедрыми людьми. Они очень любили друг друга, вырастили троих детей. Младшее поколение пошло по стопам родителей, все работали в разных сферах медицинской деятельности. По четвергам супруги играли в гольф, потому что четверг был днем совместного обучения в загородном клубе. В январе они на одну неделю уезжали в Кабо Сан-Лукас и каждый май летали первым классом в Париж на самолетах «Эр Франс». Там они останавливались в одном и том же номере отеля «Бристоль», а обедали в ресторанах, имеющих не менее трех мишленовских звезд. Дома, в Калифорнии, каждый третий уик-энд проводили в своем кондоминиуме в Палм-Дезерт, где они отсыпались, читали второсортные романы и для защиты кожи от загара опустошали несметное количество банок с кремом.

Десять лет, шесть дней в неделю, Ирма Гомес выходила из своей трехкомнатной квартиры в Юнион-дистрикт, садилась в автобус и появлялась в восемь часов утра в особняке Латтиморов. Входила со стороны кухни, отключала систему сигнализации, после чего начинала уборку всего дома, мыла посуду, вытирала пыль. Отдельные виды работ — полировка мебели, серьезная чистка — были по предложению Мэри-лин распределены по дням недели, иначе Ирме было бы не справиться.

С понедельника по среду она работала на нижнем этаже, с четверга по субботу — наверху.

— В этом случае, — заверила ее доктор Мэрилин, — конец недели будет для вас не таким тяжелым, ведь комнаты детей закрыты.

«Детям» было двадцать четыре, двадцать шесть и тридцать, и несколько лет назад они выпорхнули из гнезда.

Ирма кивнула. Оказалось, что доктор Мэрилин была права, но даже если бы и ошиблась, Ирма не стала бы возражать.

От природы она была тихой женщиной и стала еще тише из-за неспособности справиться с английским за те одиннадцать лет, что она прожила Штатах. Когда она нанялась к Латтиморам, у нее с мужем Исайей было трое детей. Маленькому Исайе было четыре, Айзеку два, плюс шумный младенец Джоэл, непоседливый, как обезьянка.

Двадцатитрехлетняя Ирма Флорес, покинув деревню Сан-Франциско Гуайойо в Сальвадоре, прошла через всю Мексику, пересекла границу Соединенных Штатов и оказалась на территории к востоку от Сан-Диего. Под покровом ночи первым, кого она встретила в этой стране, был наглый подонок по имени Паз. Он шантажировал ее, требовал денег больше, чем было условлено. А получив отказ, попытался ее изнасиловать.

Ирме удалось вырваться, и она смогла добраться до Лос-Анджелеса. В церкви пятидесятников ей пообещали приют.

Пастор был добрым человеком. В свободное от пасторских обязанностей время он работал сторожем, и он нашел ей ночную работу — уборку офисов в центре города.

Церковь стала для нее утешением, в церкви она познакомилась с Исайей Гомесом. Его смиренность и бедная одежда вызвали у нее сочувствие. Он был красильщиком на ткацкой фабрике в Восточном Лос-Анджелесе. Стоя над котлами, он дышал ядовитыми испарениями, а потому приходил домой под утро бледный и усталый.

Они поженились. Когда Ирма забеременела маленьким Исайей, то поняла, что ночная работа ей не годится. Приобрела фальшивые документы и зарегистрировалась в агентстве на Ларчмонт-авеню. Ее первый хозяин, кинорежиссер, живший на Голливудских холмах, ужасал ее приступами гнева, пьянством и пристрастием к кокаину. Через неделю она уволилась. В следующий раз бог был к ней более милостив и привел ее к Латтиморам.