Патологоанатом

Патологоанатом сохранял внешнее спокойствие и будто бы не реагировал на мальчишескую истерию. Он медленно извлек из пачки предпоследнюю сигарету, поднес ее к губам, затянулся, задержал дыхание и также медленно выпустил сизый дым из своего прожженного нутра, но не обычной тонкой струйкой, а несколькими кольцами. Последнюю сигарету протянул парню. Тот оторопел от показного равнодушия к его вселенскому горю, от циничной наглости мужика, в чьем вонючем заведении, по его мнению, сейчас должна была находиться ОНА, его мечта, его сказка, первая и последняя любовь, размахнулся кулаком и двинул маленькую костлявую массу в лицо патологоанатома, но то ли от неумения, то ли от искусной реакции врача сумел попасть лишь по дымящей сигарете. Она описала в воздухе затейливый ярко-красный рисунок и утонула в луже недалеко от мраморной плиты. Патологоанатом схватил юношеский кулак сильной, цепкой кистью и на лету поймал второй, уже готовый к удару. Парень задергался, затрясся, начал неистово извиваться, но не мог освободиться от мертвой хватки противника.

Дежурная быстро воспользовалась ситуацией, юркнула в приемник, отыскала нужное средство, наполнила им шприц и вылетела обратно. Парень изрыгал незаслуженные проклятия в адрес ее любимого человека, морга и, конечно же, ее самой. Она вцепилась в мальчишеский рукав и с размаху, почти не глядя, четким, профессиональным движением воткнула острие иглы в плечо парня. После минуты ругани наступила тишина. Парень обмяк и навалился на грудь патологоанатома. Он плакал, как обиженный ребенок, тихо, почти беззвучно, только частые вздрагивания спины телеграфировали, словно морзянкой, о его страданиях.

Все трое тяжело опустились на деревянную скамейку под шатром крыльца. Дождь не прекращался. Небольшой дворик морга уже полностью затопила вода. Без резиновых калош утром отсюда не выбраться да и сюда не дошлепать без риска испортить кожаную обувь или подхватить простуду. Хотя ночного посетителя настигло и первое, и, наверняка, второе. Он был совершенно мокрый и холодный. Медсестра наполнила священным коньячным напитком обе серебряные рюмочки и влила их содержимое в безвольный рот мальчишки. Затем снова исчезла и вернулась с сухой одеждой – то было старое медицинское обмундирование: широкие хлопчатобумажные брюки на резинках, халат, косынка, тряпочные чехлы, одеваемые поверх обуви, но их она надела на голые ступни парня как носки. Переодевание не заняло много времени и было сделано с той же профессиональной сноровкой. Сколько тяжелых больных прошло через ее руки на бесславном пути от ведущего специалиста по грудничковой реаниматологии до медсестры, санитарки и, наконец, до дежурной морга!

Мокрую одежду парня она бросила на электрический обогреватель. Теперь в медицинском одеянии, с косынкой на голове он скорее походил на молоденькую, хорошенькую медицинскую сестричку, что просто устала от большого количества обязанностей, свалившихся на нее в первые дни работы.

Патологоанатом докуривал последнюю сигарету. Теперь придется добираться вплавь до единственного ночного киоска либо терпеть без курева до прихода сослуживцев. А это еще три-четыре часа. Сигарета таяла, огонек подбирался к губам все быстрее, а тело, казалось, пока не насытилось никотином. Может, у парня найдется табак? Дежурная угадала его молчаливый вопрос, бросилась опять в глубину морга и выскочила оттуда, подпрыгивая, как девочка, с мокрой, мятой пачкой «Parliament». Пижонит молодежь. Дорогие курит, с угольным фильтром. Он-то знал, что все это – обманные рекламные штучки табачных магнатов. Слабые сигареты или крепкие, розовый цвет легких все равно сменится пепельно-черным. Ему, по крайней мере, вместо пачки обычных сигарет понадобилось бы две-три дорогих, чтобы восполнить необходимую ежедневную потребность в никотине.

Патологоанатом немного успокоился – есть сигареты, пусть слабенькие и мокрые, их можно высушить на том же обогревателе, но они есть. Ведь ничто так не угнетает сознание как отсутствие или недоступность предмета желания. Оно, быть может, даже и не посетит его вовсе в ближайшее время, но знание того, что сигареты есть, что они рядом, успокаивало.

– Скажите, она действительно там? Я узнал… Она должна была приехать на мой день рождения к семи часам вечера. С родительской дачи. Я ждал до десяти, бегал вдоль шоссе… – слабая волна рыданий вновь окатила парня, и он уткнул мокрое лицо в живот патологоанатома.