Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович

Но, с другой стороны, несомненно и то, что служебник, например, был переведен при Никоне с греческого печатного венецианского издания, и этот перевод лег в основу Никоновского исправления служебника, так что и при Никоне исправление книг совершалось не только «с старых греческих святых книг», но и с печатных греческих. Медведев заявляет, как мы видели, что Никон вовсе не знал последнего обстоятельства, .так как он был будто бы обманут лукавыми людьми, которые уверили его, что они исправляют все по старым греческим и славянским книгам, тогда как в действительности исправляли с греческих венецианских печатных изданий. Нам это дело, как мы уже говорили, представляется нисколько иначе. Хотя сам Никон действительно думал, что исправленные при нем книги обязательно проверены древними греческими и славянскими книгами, но он, конечно, хорошо знал, что в общем это дело при нем велось так, что книжные справщики сначала делали перевод с греческих печатных книг, и брали этот перевод как первую основную редакцию, и уже потом справлялись с древними греческими и славянскими книгами, и на основании их вносили в первую редакцию разные перемены и поправки. Никакого обмана, о чем говорит Мед- . вдев, тут, очевидно, не было, а дело велось как находили удобнее и успешнее вести его справщики, которые в этом случае пользовались значительною свободою и самостоятельностию. Лично сам Никон производил только обрядовую реформу и этой церковно-обрядовой стороной реформы по преимуществу, и почти исключительно, интересовался. Но к самой книжной справе в тесном смысля, к самому тексту книжных исправлений, Никон не имел, да и не мог иметь, прямого непосредственного отношения. Никон совсем не знал греческого языка, не мог читать греческих книг, а следовательно не мог сам следить за справою с греческих книг и поневоле все это дело должен был доверить своим справщикам, предоставляя им в этом отношении полную свободу, почему справщики и вели самостоятельно дело переводов, как они находили это для себя лучше, удобнее и, по их соображениям, продуктивнее. Шушерин поэтому поводу говорит, что Никон, собравши старые греческие и славянские книги, поручает «искусным и благоговейным мужам, имущим от Бога дар чистое от недостойного изводити, и могущим с еллиногреческаго языка на славянский переводити, те книги разсматривати и погрешения от неискусных переводчиков и от пеписующих исправляти и вся выписовати», т. е. говорит, что Никон, в книжной собственно справе должен был всецело, по незнанию им греческого языка, положиться па избранных им справщиков, которые собственно и вели все дело справы, помимо личного, непосредственного участие самого Никопа. Этим конечно объясняется, почему справщики вину тех или других возможных погрешностей при исправлении какой либо книги прямо берут на себя. Впослесловии, например, к ирмологиону 1657 года справщики говорят: «изследивши с греческих текстов преложихом на славянский диалект ново», но что переводом они очень спешили, так как им мешали другие дела, почему в издании возможны и погрешности, невольно ими допущенные. Значит, Никон к книжной справе в собственном смысле не имел прямого непосредственного отношения, а стоял от нее несколько в стороне, и не смотрел на нее как на свое только личное дело, за которое бы отвечал он лично, тем более что производимые при нем книжные исправления, обыкновенно одобрялись целыми соборами русских иерархов, а также и присутствовавшими на этих соборах восточными иерархами.