Патриарх Пимен. Путь, устремлённый ко Христу

«Господь и Спаситель наш, «Иже святую Свою Церковь неизреченною премудростию основавый», ныне всеблагим Промыслом Своим через избрание наше положил начало новому продолжению твоего архипастырского служения. Возведенный десницею Божией на Московский и всея Руси патриарший престол, ты облечен ныне первосвятительской властью и силой как достойный преемник святителей Московских, которые укрепляли нашу Церковь многими трудами, подвигами и благочестием и много послужили объединению, просвещению и славе нашего Отечества. Не того ли ожидает теперь и от тебя Русская Православная Церковь, изволением Святого Духа и своим поставившая твою святыню на церковной свещнице, подобно светильнику? Не с твоим ли именем связаны все надежды на дальнейшее укрепление жизни церковной и на объединение всех православных русских людей, в рассеянии сущих, в ограде нашей Матери Церкви? Да, все мы, твои сослужители и соработники, как и все члены Поместного Собора, актом единодушного избрания выразили свою уверенность в том, что на престоле Московских и всея Руси Патриархов тебе предстоит быть не только «хранителем апостольских преданий, столпом непоколебимым и православия наставником», но и постоянным молитвенником за нашу великую Родину и ее народ, быть его христианской совестью и правилом веры для наших пастырей и пасомых»[162].

* * *

Здоровый консерватизм определял официальный курс Московской Патриархии при Патриархе Алексии I. Суть его выразил в 1944 году он сам, еще будучи митрополитом, выступая на приеме в Совете по делам Русской Православной Церкви, в следующих словах: «Церковное управление твердо дотоле, доколе мы остерегаемся переступить через рубеж правил церковных; коль скоро переступили однажды по какому-нибудь произвольному рассуждению, то уже трудно будет определить, где предел, далее которого нельзя идти»[163].

В период либеральной «оттепели», охватившей общественно-политическую жизнь, возникли и заметно усилились либеральные веяния и в сфере богословской мысли. Типичным их выразителем стал митрополит Никодим (Ротов), преемник митрополита Пимена на Ленинградской кафедре. В своей статье «О задачах современного богословия» он подчеркивал важность преодоления «абстрактного теоретизирования в религиозной мысли», рассуждал о необходимости тесной связи богословия с жизнью, «которая удерживает умозрение от удаления в бесполезную для дела спасения область отвлеченных рассуждений»[164].

Надо сказать с полной ясностью, что перед Русской Церковью в то время были две перспективы: путь традиционного православного консерватизма и курс обновления, которым последовала Римско-Католическая Церковь (к нему склонялся митрополит Никодим).

Верующий народ опасался второго пути, учитывая опыт так называемого «обновленчества» и порожденного им раскола, а также то, что подобного рода новации могут осуществляться под давлением атеистической власти.

Новоизбранный Патриарх Пимен прекрасно понимал чаяния верующего народа; вскоре после интронизации он так определил задачи своего первосвятительского служения:

«Своей непреложной обязанностью я почитаю продолжать следовать по тому пути, который предначертал для Церкви блаженнопочивший Патриарх Алексий, — по пути усердного служения Богу, незыблемого хранения традиций и обычаев Святого Православия, воспитания у духовенства и верующих сознательного патриотизма, безграничной любви к своей великой Отчизне, должного отношения к труду»[165].

«Мое сердце исполнено любви к тому великому народу, частью которого являются чада святой Православной Русской Церкви. И все, что может быть сделано мной для блага этого народа, я совершу»[166].

Патриарх Пимен сохранил верность этим словам. Он хранил и умножал духовное наследие своих предшественников, строго соблюдал церковные традиции и обычаи. И это признают даже представители «атеистического фронта», например, проф. Н. С. Гордиенко. Последний следующим образом характеризует деятельность священноначалия Русской Церкви в период после Собора 1971 года:

«Прежде всего руководящие инстанции Московской Патриархии постарались ввести модернизацию православия в строгие рамки, взять этот процесс под контроль, чтобы в ходе обновления русского православия не были подорваны его вековечные устои и не девальвировались те религиозно-церковные ценности, которые считались абсолютными. Церковная печать стала настойчиво проводить мысль о том, что верность традиции и новаторство не должны противопоставляться одно другому, «поскольку жизнь Церкви Христовой представляет собой диалектический процесс», в котором соединены «традиционализм и обновление»… Говоря, например, о «духовных традициях русского православия», Патриарх Пимен подчеркнул, что их «нет необходимости изменять», а лишь следует приводить в соответствие с современными задачами Церкви»[167].

* * *

За годы патриаршеского служения Святейшего Пимена в жизни Русской Православной Церкви произошло немало событий, свидетельствующих о благоволении Господа к Своему служителю, старавшемуся достойно нести крест Патриарха.