Патрик Кензи (ЛП)

— Я вернулся домой, — сказал он. — Здесь мое место. Я повзрослел. Со мной любящий отец и любящая мачеха. Я счастлив. А ты счастлив, Патрик?

Я промолчал.

— Надеюсь, что да. Держись за это счастье. Это очень редкая вещь. И очень хрупкая. Стоит тебе начать разбрасываться беспочвенными обвинениями, как твое счастье окажется под угрозой. Несколько хороших адвокатов, собаку съевших на защите в суде чести и достоинства своих клиентов, сотрут тебя в порошок.

— Ага, — сказал я.

Он повернулся ко мне и вяло улыбнулся:

— Иди домой, Патрик, и веди себя хорошо. Береги то, что тебе дорого, заботься о своих близких и будь готов к тяжелым временам. — Он швырнул в мое отражение очередной камешек. — Рано или поздно они настигают нас всех.

Я посмотрел на веранду. Кристофер Доу читал газету. Кэрри Доу сидела с книгой в руках.

— Они уже достаточно настрадались, — сказал я. — Я не стану причинять им боль, чтобы добраться до тебя.

— Какое благородство, — сказал он. — Я слышал, что ты к этому склонен.

— Но, Уэсли…

— Да, Патрик?

— Они не будут жить вечно.

— Не будут.

— Подумай об этом. Они — твоя единственная защита от меня.

На краткий миг лицо его дрогнуло, и в нем мелькнуло нечто, похожее на страх.

Мелькнуло и пропало.

— Держись от меня подальше, — прошептал он. — Держись от меня подальше, Патрик.

— Рано или поздно ты осиротеешь. — Я развернулся спиной к пруду. — И в этот день твой род прервется.

Я оставил его на берегу и через огромную лужайку направился к просторной веранде.

Стоял великолепный осенний день. С деревьев падала листва. От земли шел запах свежести.

Солнце клонилось к закату. В прохладном воздухе веяло обещанием дождя.

Лунная миля

Dennis Lehane: “Moonlight Mile”, 2010

Перевод: Н. Головин

Джианне Малии посвящается

Не за что, малютка Д

Я живу, чтобы быть рядом с тобой,

Но между нами — лунная миля.

Мик Джаггер / Кит Ричардс. Лунная миля

Часть I Ты был почти как настоящий

Глава 1

Ясным и не по сезону теплым вечером в начале декабря Брэндон Трескотт вышел из спа-гостиницы «Чатхем Барс» на Кейп-Код и сел в такси. Серия досадных арестов за вождение в нетрезвом виде привела к тому, что штат Массачусетс запретил ему садиться за руль в ближайшие тридцать три месяца, и теперь Брэндон всегда ездил на такси. В свои двадцать пять лет Брэндон, сын судьи и местного медиамагната, не был просто типичным богатеньким говнюком. Он был говнюком выдающимся. К тому моменту, когда его лишили прав, он уже четырежды привлекался к ответственности за «вождение под воздействием алкоголя и/или наркотиков». Первые два раза его простили, сведя обвинение к «нарушению правил дорожного движения», в третий раз он отделался строгим выговором, но в четвертый от его водительских фокусов пострадал посторонний человек — при этом сам он даже синяков не получил.

В тот зимний вечер, когда температура изо всех сил тянулась к отметке в 40 градусов по Фаренгейту, Брэндон был одет в фабрично-заляпанную и фабрично-вытертую толстовку долларов этак за девятьсот и белую шелковую футболку, воротник которой оттягивали солнцезащитные очки за шесть сотен. Мешковатые шорты были старательно разодраны — без сомнения, каким-нибудь девятилетним индонезийским пацаном, получавшим за эту работу сущие гроши. На дворе был декабрь, Брэндон был обут в шлепанцы, и ветер трепал его выбеленные, как у серфера, волосы, имевшие свойство с очаровательной беспомощностью падать ему на лоб, закрывая глаза.

Как-то вечером, основательно нагрузившись «Краун Роялом», он сел за руль «додж вайпера», и на пути из казино «Фоксвудс» тот перевернулся. Его подружка ехала на переднем сиденье. Она была его подружкой всего две недели, и, скорее всего, на этом ее личной жизни суждено было и закончиться. Ее звали Эштен Мейлз, и авария отправила ее в кому без шансов на возвращение. Одной из последних вещей, которые она сделала, была попытка отобрать у Брэндона ключи. Если верить свидетелям, он вознаградил ее за беспокойство, ткнув в нее зажженной сигаретой.