Патрик Мелроуз. Книга 1

Выглядел он препаршиво, но все знают, что, помимо денег, женщины ценят юмор и доброту. Добротой он не отличался и особого умения смешить за собой не замечал, но тут уж судьба: либо он ее добьется, либо умрет.

Пришло время приступить к практическим действиям: принять «Черного красавчика» и запереть кокс в чемодане. Патрик вытащил капсулу из кармана и бодро проглотил, но, когда он начал убирать кокаин, его посетила мысль: почему бы не уколоться в последний раз? В конце концов, до выхода оставалось сорок минут, а потом часа два предстояло обходиться без дозы. Совершать ритуал полностью было лень, так что он воткнул шприц в легко доступную вену на тыльной стороне кисти и ввел раствор.

Эффект определенно ослабевал. На сей раз он даже сохранил способность ходить, правда пошатываясь, стиснув зубы и глубоко втянув голову в плечи.

Мысль о столь долгой разлуке с кокаином терзала невыносимо, но Патрик знал, что не совладает с собой, если возьмет весь запас. Оставался разумный выход: приготовить пару доз, одну в старом шприце с затупившейся иголкой, которой он кололся всю ночь, вторую в драгоценном нетронутом. Как некоторые носят в нагрудном кармане носовой платок на аварийный случай женских слез или чихания, Патрик часто убирал в этот карман шприцы на случай, если вновь накатит бесконечная пустота.

Пип! Пип! Будь готов!

Снова слуховая галлюцинация: Патрику почудилось, будто он слышит разговор полицейского с горничной.

— Он был постоянным посетителем?

— Не-а, приехал отдохнуть на широкую ногу.

— Йа, йа, — нетерпеливо пробормотал Патрик. Его так просто не запугаешь.

Он надел чистую белую рубашку, запасной костюм, темно-серый в елочку, и, застегивая золотые запонки, шагнул в туфли. Черно-серебряный галстук, единственный, к сожалению, оказался забрызган кровью, но Патрик сумел скрыть этот факт, завязав его слишком коротко, хотя более длинный конец пришлось заправить под рубашку — практика, которую он находил отвратительной.

Труднее решалась проблема левого глаза, который теперь закрылся совсем и только иногда нервно подрагивал. Патрик мог открыть его лишь с большим трудом, задрав бровь в положение крайнего возмущения. Он решил по пути в клуб заскочить в аптеку и купить повязку.

Глубина нагрудного кармана позволяла спрятать поднятые поршни двух шприцев, а пакетик смэка идеально входил в кармашек для билета. Все было полностью под контролем, только он потел, как свинья, и не мог отделаться от чувства, что забыл какую-то самую нужную вещь.

Патрик снял с двери цепочку и ностальгически оглянулся на оставляемый позади хаос. Шторы были по-прежнему задернуты, постель не убрана, одежда и подушки валялись на полу, лампа была опрокинута, еда на тележке продолжала портиться от жары, в ванной на полу стояла вода, а из невыключенного телевизора неслись крики: «Мы сошли с ума! Отдаем все за бесценок!»

Он шагнул в коридор. У соседнего номера стоял полицейский.

Пальто! Вот что он забыл! Но если шмыгнуть обратно в номер, не покажется ли, что он виновато прячется?

Патрик замер в дверном проеме, потом забормотал: «Ах да… мне надо…», чем привлек внимание полицейского в тот самый миг, когда попятился обратно в номер. Что здесь вообще делает полиция? Могут они объяснить ему, в чем он провинился?

Пальто казалось тяжелее обычного и вовсе не придавало уверенности. Нельзя задерживаться в номере, иначе полицейский начнет гадать, что он там делает.

— Вы зажаритесь в таком пальто, — с улыбкой сказал полицейский.

— Это ведь не преступление? — спросил Патрик агрессивнее, чем собирался.

— В обычных обстоятельствах, — с шутливой серьезностью проговорил полицейский, — вас бы следовало арестовать, но сейчас у нас дела поважнее. — Он обреченно пожал плечами.

— Что здесь произошло? — осведомился Патрик в своей манере «депутат на встрече с избирателями».

— Мужик умер от сердечного приступа.

— Конец веселью, — с тайным удовольствием произнес Патрик.

— Здесь было вчера веселье? — неожиданно заинтересовался полицейский.

— Нет-нет, я просто имел в виду… — Патрик чувствовал, что заходит с чересчур многих сторон сразу.

— Вы не слышали шума, криков, ничего необычного?

— Нет, я ничего не слышал.

Полисмен успокоился и провел рукой по большой лысине:

— Вы из Англии, верно?

— Да.

— Я по акценту понял.

— Вас скоро назначат детективом, — величаво произнес Патрик и, помахав рукой, двинулся по длинному ковру с рисунком из букетов в зеленых и розовых вазах. Воображаемые лучи из глаз полицейского жгли ему спину.

10

Патрик с неожиданной энергией взбежал по ступеням клуба «Ключ». Нервы извивались, как червяки на земле, когда перевернешь укрывавший их камень и они окажутся под ярким солнцем. В повязке на одном глазу, он благодарно скользнул в полумрак вестибюля. Взмокшая от пота рубашка липла к спине.

Служитель в немом изумлении взял у него пальто и повел Патрика длинным коридором, где по стенам висели портреты выдающихся собак, лошадей и камердинеров, а также один-два шаржа — свидетельства давно забытых чудачеств давно покойных членов клуба. Воистину, как и обещал Джордж, это был храм английских добродетелей.