Патриот

Регион был страшно коррумпирован, и, как это часто бывает, во главе его раньше стоял бывший прокурор. Почти всегда там, где во главе стоит бывший прокурор или ФСБшник, коррупции в два раза больше. В области было большое количество государственной собственности, всё очень запутанно и непонятно, и передо мной стояла задача разобраться во всех этих схемах и предложить способ всё наладить. Я начал это делать и довольно быстро понял печальную вещь: оказывается, у губернатора нет никакой особой власти. Россия устроена таким образом, что представители Кремля — абсолютно везде. Помимо губернатора, в области есть главный федеральный инспектор, представители различных федеральных министерств. Любое твоё решение запросто отменяет чиновник, который подчиняется Москве. Так я воочию убедился, что в стране, которая целиком управляется из центра, сделать нельзя ничего. Доходило до абсурда. Например, в здании правительства Кировской области не было вай-фая, я предложил его провести. Эта история заслуживает отдельной комедийной главы: чтобы только обсудить мою идею, потребовалось пять больших совещаний с губернатором, и даже после этого вай-фай не провели.

Работа в Кирове была в целом хоть и интересным, но очень разочаровывающим опытом. Я хорошо понял, как всё работает: во-первых, невозможна никакая модернизация в авторитарной стране, а во-вторых, невозможна никакая модернизация в отдельном регионе такой страны. Приезжают такие молодые, активные, амбициозные, хотят всё поправить и наладить, но их затягивает болото этой системы. Стало очевидно, что в коррумпированной среде ты должен сам стать коррумпированным, если хочешь просто помочь людям.

Например, помню, мы просили деньги у министра природных ресурсов. Их никто не собирался украсть — это были деньги не для нас, это были деньги для области. А министр природных ресурсов говорит Белых: «Знаешь, там у вас моего человека обидели с лесом, помогите ему, пожалуйста». И Белых говорит мне: «Помоги ему, пожалуйста». Это означает, что я должен придумать какую-то странную схему, по которой человеку министра нужно дать больше леса, а взамен министр тогда даст государственных денег на Кировскую область. Я сказал, что не буду этим заниматься.

Потом я увидел, что так решается любой вопрос. Каждый раз, когда ты хочешь сделать что-то хорошее, ты должен (может, и не для себя, а для кого-то ещё) сделать что-то нечестное. И довольно быстро оказывается, что ты с утра до вечера занимаешься коррупцией, плохими вещами, вроде как во благо всех людей. Но раз ты всё равно занимаешься коррупцией для кого-то другого — наверное, можно немножко и для себя. Система очень быстро тебя поглощает.

Во время одного из первых совещаний я получил огромную кипу папок — в каждой были документы об отдельном регионообразующем предприятии. Мне надо было все их изучить и оценить эффективность.

На одной из папок было написано: «Кировлес». Через несколько лет это название будет известно всей стране — эту компанию используют, чтобы возбудить против меня уголовное дело и показательно меня осудить.

«Кировлес» был госпредприятием, которое занималось лесозаготовкой. Там работало четыре тысячи человек, и его положение было катастрофическим: чудовищные долги, постоянные задержки зарплат. Поначалу я поверил, что это связано с низкими продажами, и предлагал или централизовать сбыт, или и вовсе открыть в Кировской области лесную биржу. Но чем больше я погружался в отчётность, тем яснее видел, что настоящая проблема — в ужасающем управлении. Директор «Кировлеса» Вячеслав Опалев был обыкновенным жуликом, который стремился просто нажиться на предприятии. В какой бы район ни приехал Белых, бизнесмены начинали ему жаловаться на «Кировлес». В итоге я добился, чтобы Опалева уволили и провели полный аудит предприятия силами одной из компаний «большой четвёрки», а чтобы ни у кого не было сомнений в достоверности аудита, компанию выбрали по конкурсу.

Я уже и думать об этом забыл, когда спустя несколько месяцев вдруг узнал, что Опалева незаметно в должности восстановили, а аудит отменили, проигнорировав решения, принятые на всех уровнях кировской власти.

Это произвело на меня большое впечатление, и я окончательно понял, что оттуда нужно уезжать. Я подал заявку в Йельский университет на программу Yale World Fellows.

Никита Белых остался в Кирове. Он окончательно освоился в должности, стал типичным российским губернатором и говорил, что очень полезен на своём месте. Если ты российский чиновник, ты вынужден подчиняться любым приказам, даже незаконным, и с каждым годом тебе это кажется всё более естественным. Когда против меня возбудили «дело „Кировлеса“», Белых, прекрасно знавший, что оно сфабриковано, просто промолчал. В том числе и поэтому дело дошло до суда.