Патриот Земного Шара

Вы так красиво и воздушно
шли по весеннему асфальту.
Не мог смотреть я равнодушно
и от любви исполнил сальто.

И, приземлившись на колени

у ваших ног с букетом роз,
я произнёс: «Вы – чистый гений!
И я люблю Вас!» – произнёс.

А Вы смотрели удивлённо

на чувств моих цветной салют.
И рассмеялись: «Я не склонна
влюбляться здесь и прямо тут!»

Тогда я понял, что мы с Вами

есть пара лучшая навек.
И сердце вызвало цунами
и растопило зимний снег.

«В морпорту суда стоят…»

В морпорту суда стоят
пассажирские.
Впечатления хранят
заграничные.
Берега жёлтые,
алжирские.
Небеса Марокко
земляничные.

Памятник Екатерине II

* * *

Во времена Екатерины,

далёкие, как звёзды в небесах,
или – как шпага дворянина,
Россия к морю сделала свой шаг.

Тогда сражались турки с Ушаковым,

(спустя два века флотоводец стал святой)
и в мире русском, черноморском, новом
пусть ненадолго наступил покой.

На Набережной

* * *

Пальцы мёрзнут и прячутся в перчатки.

У трапа ёрзают и суетятся чайки.
На набережной – малыши и мамы.
Чайки падают в воздушные ямы.
Им крошат кирпичи и батоны.
Они кричат, на лету ловят ртом их.
Небо – словно серая штора.
Это осень, и зима – скоро.

Шторм ночью

* * *

Когда на море шторм

и волнам тесно в бухте,
и горизонт так черн,
как руки бога в муфте,

ты смотришь, как на брег

излиться море жаждет,
твой убыстряя бег
с волной и брызгой каждой.

Не видно ни звезды,

лишь фонари готичны,
и пенные скирды
ритмично динамичны.

Шторм – маска-хэллоуин,

но морю не до шуток:
холмами из равнин
оно вздыбилось круто.

И шум – как будто чрево

огромного кита
проглатывает древо
до мелкого листа.

И на секунду страшно

от силищи стихий.
Но море ведь не чашка,
и выльется – в стихи.

Собор

* * *

Стоит собор. Он возрождён.

Забвение, небытие, —
как страшный вспоминает сон
и продолжает житие.

Графская пристань

* * *

Два льва. Колонны. И ступени.

Открытка благородства из веков.
Дошедшая по почте поколений.
По почте исторических витков.

Севастопольский Аквариум