Патриот. Звезда морей (СИ)

Ехать мы решили вдвоем на личном мехвагене Топоркова, старом и требующем ремонта, но еще вполне живом. Роли мы себе выбрали простые, не вызывающие особых подозрений: проверяющий из столицы и местный сопровождающий, с неохотой принявший на себя эту незавидную долю. Нужно подобраться к Морозову как можно ближе. Пусть он думает, что это самый обычный визит, в рамках стандартной проверки. Ведь, хоть рудники и отданы в его собственность, но государство свою часть в виде налогов имеет, и подобные проверки проводит регулярно.

Удивительно, но Топорков нисколько не преувеличил, говоря о чудесах, творящихся в деревнях Морозова. Первые пару часов мы тряслись в мехвагене, подпрыгивая на каждом ухабе, но как только миновали указатель на Полыхаево, качество дороги существенно улучшилось. Тракт был вымощен тщательно подогнанным друг другу камнем, мехваген перестало трясти, и Топорков прибавил скорость.

Дальше — больше. Чем ближе мы подъезжали к Полыхаево, тем оживленнее становилось на дороге. Мы обогнали целую вереницу груженных доверху повозок и несколько частных мехвагенов.

По обе стороны дороги шли разноцветные поля, а на них работали удивительные механизмы. Я с интересом разглядывал диковинные устройства, подобных которым прежде мне видеть не доводилось. Один из них мне особенно приглянулся: Мощный, высотой с десяток метров, с трубой посредине, из которой валил густой белый дым, двумя крупными задними колесами и одним средних размеров — передним, механизм двигался по полю из конца в конец, методично проходя всю площадь. Водитель сидел под тканевым навесом и управлял рулевым колесом. За машиной тащился массивный прицепной плуг, с легкостью бороздящий землю.

— Паровой трактор, — прокомментировал Топорков. — Местное изобретение. Не хотят зависеть от энерготанков, вот и стараются обходиться собственными ресурсами. Двух таких тракторов хватает, чтобы боронить все окрестные поля.

Я только покачал головой. Трактор восхитил меня, поражая скрытой мощью и новизной конструкции. И отсутствие энерготанков я посчитал несомненным плюсом — совершенно неизвестно, будут ли доступны иномирские ресурсы в будущем, а тут отечественное изобретение, пожалуйста, пользуйтесь!

Мы еще не въехали в поселение, а я уже видел и сказочные деревянные терема в несколько этажей, возвышавшиеся над стеной, окружавшей деревеньку, и широкие ворота, по случаю раннего часа открытые настежь, в которые одновременно могли проехать три телеги. А высоко в небе, прямо над деревней, празднично висел ярко-желтый дирижабль.

Нас пропустили без досмотра, хотя охрана на въезде в деревню была серьезная: две башни, оборудованные пулеметными гнездами, да с десяток бородачей-горцев с ружьями. Они проводили нас внимательными взглядами, и я был уверен, случись что, и по первому зову прибегут и другие бойцы.

А охранять, надо сказать, было что. Деревня превосходила самые смелые ожидания. Новые нарядные дома, украшенные лентами и китайскими фонарями, широкие мостовые, более подходящие крупному городу, чем обычной деревушке, чисто одетые люди, множество детей и собак. И главное: ощущение довольства. Всем тут было хорошо, это чувствовалось в атмосфере, в неспешных, степенных разговорах, в детских играх, в лицах людей.

И невольно закрадывалось сомнение, а не поспешил ли я с выводами? Мог ли плохой человек устроить столь чудесную жизнь — и кому: простым людям, обычным крестьянам, да рудокопам. Что если Топорков ошибался, и Морозов никак не связан с убийствами в Черноснежинске.

— Знатно живут, — заметил Глеб, — жирно, богато.

И пока мы ехали по деревне, ощущение некой нереальности только усиливалось. Где-то слева протяжно загудел паровозный гудок.

— Монорельс, — пояснил Топорков, — прямо до рудников идет.

Я думал, что уже ничему не удивлюсь, но, наконец, мы добрались до резиденции Морозова, расположенной в самом центре поселения, и я понял, что главные чудеса впереди.

Если представить себе царский дворец лет этак пятьсот назад, да не такой, каковым он был в реальности, а в сказочном его представлении: с замысловатой резьбой на фасаде, широкими окнами, высокими теремами и красным петухом на флигеле — то даже подобная волшебная картинка проигрывала тому, что предстало перед нашими взорами. Резиденция Морозова была построена настолько утонченно-изыскана и при этом в народной традиции, что оставалось только развести в восхищении руками, мысленно восхваляя неизвестного архитектора и умельцев, сумевших создать столь совершенный шедевр.

На Глеба великолепие не произвело особого эффекта. Он был полностью погружен в собственные мысли и предстоящий визит, и на все прочее его уже не хватало. Я же невольно сравнивал серость Черноснежинска и местные красоты, и сравнение это было не в пользу города.