Кого изберут, с тем и будем работать. Но, конечно, легче работать с теми, кто хочет работать с нами. Если Трамп говорит «я хочу работать с Россией», то мы можем это только приветствовать. Надо только, чтобы эта работа была честной обоюдно, взаимно.
Смотрите, мы все, возвращаясь к Алеппо, говорим о необходимости проведения гуманитарных конвоев. Все нас убеждают в том, что это нужно сделать. А нас не нужно убеждать, мы сами так считаем, считаем, что нужно организовать гуманитарный конвой. Но как это сделать? Там есть только одна дорога, по которой должны проходить конвои, с одной стороны там стоят боевики, с другой — части сирийской армии. Мы знаем уже о провокации, об ударе по одной из этих колонн, и нам точно известно, что это сделала одна из террористических группировок.
Мы говорим: давайте отведём боевиков с одной стороны и сирийскую армию — с другой, освободим дорогу, дадим безопасный проход по этой дороге для гуманитарных конвоев.
С нами все соглашаются, больше того, даже записывают это в определённые документы, потом ничего не происходит, никто ничего не делает со стороны наших партнёров. Либо не хотят отводить боевиков, либо не могут это сделать — не знаю.
Но поступает экзотическое предложение. Я сейчас удивлю и вас, и ваших зрителей. Нам предложили, чтобы наши вооружённые силы, военнослужащие российской армии, встали на этой дороге и обеспечили безопасность. Наши военные, люди мужественные и решительные, пришли ко мне и сказали: да, хорошо, мы готовы.
Я сказал: нет, мы сделаем это, но только вместе с американцами, предложите им это. Мы предложили, они [американцы] тут же отказались, вставать не хотят, отводить боевые подразделения этих группировок оппозиционных, террористических не хотят. Что с этим делать?
Нам нужно просто повысить уровень доверия друг к другу и понять, что эти угрозы являются общими, только работая вместе, можно их купировать и устранить.
С французскими спецслужбами у нас очень хорошие отношения. Действительно, работают вроде бы на одной волне друг с другом — и наши специалисты по борьбе с терроризмом, и французские, и некоторых других европейских стран. Но так бывает не всегда.
Вот мы, допустим, посылаем нашим американским партнёрам какую-то информацию, и часто вообще никакой реакции нет. Некоторое время назад отправляли информацию о братьях Царнаевых. Первую бумагу послали — ноль, вторую бумагу послали — пришел ответ: это не ваше дело, они уже граждане США, мы сами разберёмся.
Результат — теракт в США. Разве это не пример того, что, пренебрегая сотрудничеством в этой чрезвычайно чувствительной сфере, мы несём потери?
Нужно заниматься не политической риторикой, а искать выход из ситуации, сложившейся в том числе в Сирии. Какой выход? Он может быть только один: нужно убедить все вовлечённые в этот конфликт стороны идти по пути политического урегулирования.
Вот мы договорились с Президентом Асадом, он согласился пойти по пути принятия новой конституции и провести на основе этой конституции выборы. Но никак не удаётся никого больше в этом убедить.
Если народ не проголосует за Президента Асада, значит, демократическим способом произойдёт смена власти, но не с помощью вооружённого вмешательства извне, а под строгим международным контролем, контролем ООН. Я не понимаю, кого это может не устраивать, это демократический способ решения вопроса о власти. Но мы не теряем оптимизма и надеемся, что все-таки нам удастся убедить всех наших коллег и партнёров в том, что это единственный путь решения проблемы.
Интервью Владимира Путина МИА «Россия сегодня» и информагентству IANS
13 октября 2016 года
Россия и Индия — союзники в деле обеспечения стратегической безопасности и стабильности, построения справедливого миропорядка. Мы тесно работаем в ведущих многосторонних объединениях — БРИКС, «Группе двадцати», ООН.
В октябре исполняется 16 лет подписанию основополагающего документа российско-индийских отношений — Декларации о стратегическом партнёрстве. За это время была проделана большая работа по развитию всего комплекса двусторонних связей.