Патриций

- Ты прибыл с легионом? Из Рима? - с радостным видом Домиций хлопал Рысь по плечу.

- Нет, не из Рима, - Юний решил не хитрить - Верула, при его-то теперешних возможностях, все равно очень скоро будет знать всю правду, так зачем скрывать? - Я теперь, видишь ли, не солдат, а юрист.

- Юрист?! - Видно было, что трибун по-настоящему удивился. - Ты променял славу героя на жалкие гонорары стряпчего? Не поверю!

- Зато я свободен и не завишу ни от кого, - усмехнулся Рысь. - Теперь моя слава - это личные деликты, виндикационные иски, недвижимость. А мои гонорары не такие уж и жалкие - со временем хватит и на особнячок в Риме, где-нибудь на Тибуртинской улице или у Саллюстиевых садов.

- О, Рим, Рим. - Верула прошелся вдоль ложа. - А ты знаешь, я не слишком-то люблю бывать там. Мне больше нравится здесь, в провинции.

Чувствуешь себя молодым и горячим! Эти люди - твои друзья? - Он настороженно кивнул на Эрнульфа с Арминием.

- Клиенты.

- Вот как? Ты уже обзавелся клиентами?

- Я же говорил - мои гонорары не так уж малы.

- Вот так да! - Верула обернулся к центурионам. - А мы-то все по старинке прозябаем на жалованье да трофеях. Юрист! Вот кем надо было стать. Сейчас бы тоже имели и собственный хороший дом, и рабов, и клиентов…

«Ой, не прибеднялся бы!» - неприязненно подумал Юний. Очень уж ему не нравилась в людях эта черта, как, впрочем, и прямо противоположная - похвальба своим богатством, особенно свойственная сопленосым, ничего собой не представляющим юнцам, живущим за счет денег и связей папенек, маменек и прочих бабушек-дедушек.

Центурионы вежливо посмеялись и, повинуясь жесту трибуна, вышли.

- Я велю покормить твоих людей в трапезной. - Верула обнял гостя за плечи. - Ты же, надеюсь, не откажешь составить мне компанию. Хоть и не обеденное еще время, но… слегка перекусим. Ты уже знаешь о нашем новом цезаре?

- Максимин Фракиец, - Рысь кивнул. - Только что узнал от твоих воинов.

- Ай, болтуны, болтуны!

- Я здесь был по делам - возвращался из Вангион, когда напали германцы…

- Ничего, скоро они не будут нападать! - жестко заявил Верула. - Цезарь вот-вот направит войска за Рейн. Собственно, мы того и ждем. Ну, располагайся же! - Он жестом показал на ложе. - Рад буду перемолвиться словечком со старым другом.

Ага, друг, как же! Там, в Нижней Британии, они вовсе не были столь уж дружны. Правда, и не враждовали, по крайней мере в открытую. Хотя кто его знает, как бы сложилось все, если б Верула не вынужден был так срочно уехать, можно даже сказать - бежать от последствий собственных афер, едва не оставивших без финансов весь шестой легион.

Слуги принесли кувшин с вином, белый, только что поджаренный хлеб, мед, маринованные оливки.

- Угощайся, - поднимая серебряный бокал, улыбнулся Домиций. - Я и в самом деле рад видеть тебя. Ну, рассказывай, как ты жил, чего добился?

Дальнейший разговор мало напоминал светскую беседу друзей, а больше походил на допрос, причем довольно жесткий. Юний тщательно взвешивал каждое свое слово, хорошо зная, что под маской улыбчивого простецкого мужика из народа таится острый подозрительный ум матерого преступника и негодяя. Верула, конечно же, расспрашивал неспроста - наверняка выгадывал, полезен ли будет ему Рысь хоть в чем-либо или, может быть, вреден? От ответа на этот вопрос зависела жизнь Юния и его друзей. Нет, сейчас, в данный момент, им вряд ли что грозило - Верула редко нарушал сложившийся в глазах других образ строгого, но справедливого отца-командира, выходца из «своих парней». Да, в общем-то, он и был таким выходцем, пас когда-то овец в горах Фракии… как, кстати, и новый принцепс - как его? Гай Юлий Вер… Короче - Максимин Фракиец.

А вот потом… потом Верула запросто может подослать убийц. Ну, это потом. А сейчас… А сейчас можно попытаться использовать его в собственных целях. Нет, не так. Не - «можно», а «нужно», и не «попытаться» - а просто «использовать». Хотя это, надо полагать, совсем не легко. Домиций вовсе не такой тупой солдафон, каким хочет казаться.

- Значит, ты говоришь, у тебя были дела с Кальвизием? Жаль его, говорят, славный был вояка. А больше никто из местных к тебе не обращался?

- Никто… Впрочем, нет, - Рысь улыбнулся словно бы только что вспомнил. - Один из ветеранов, Октавий. Ну, там чистейший личный деликт об «обидах». Да я ведь тут, в Могонциаке, недавно, до этого учился в Риме, затем несколько лет провел в Августе Треверов, где меня очень хорошо знают.

- Чего ж подался сюда?

- Гонорары, - Рысь хищно ухмыльнулся. - Ты же сам когда-то говорил про слишком уж низкое жалованье.

Домиций вдруг встрепенулся:

- Теперь так не будет! Наступили славные времена. Жалованье, трофеи - все это скоро польется рекой. Думаю, ты зря оставил военную службу! Может, хочешь вернуться?

- Вряд ли, - ничуть не покривив душой, Юний покачал головой. - Уж слишком привык к свободе.