Патрология. Период посленикейский (IV в.- первая половина V в.)

5. Письма. Особого внимания требуют письма св. Василия Великого (ч. 6 и 7, с. 3–338 и 3–324). Их собиранием занимался уже св. Григорий Богослов. До нашего времени сохранилось их 365, из которых большая часть относится ко времени его епископства и написана в связи с событиями, волновавшими Церковь в ту эпоху. Несомненно подлинными считаются 325: переписка между св. Василием и Ливанием (326–336 или 335–359) признается подложной, хотя есть и защитники подлинности. Подложна переписка с императором Юлианом. Переписка между св. Василием и Аполлинарием вызывает еще не закончившиеся споры.

Письма Великого Кесарийского епископа представляют большую ценность, прежде всего, для характеристики личности этого вселенского учителя Церкви, т. к. ярко отображают собой высокие достоинства его ума и сердца, заботу о всех церквах и горячую любовь к людям, особенно же к страждущим и бедствующим: как пастырь он подает совет в нужде и сомнениях; как богослов, он принимает деятельное участие в догматических спорах; как страж веры, он настаивает на соблюдении никейского символа и признании божества Святого Духа; как хранитель церковной дисциплины, он стремится к устранению непорядков в жизни клира и к установлению церковного законодательства; наконец, как церковный политик, он, при поддержке св. Афанасия, заботился об оживлении сношений с западной Церковью в интересах поддержки православия в восточной половине империи.

Но, кроме того, они дают исключительно ценный материал для истории эпохи. Некоторые письма представляют собой довольно обстоятельные богословские трактаты, — прежде всего, знаменитое письмо «К Григорию брату» о троической терминологии (ч. 6, с. 85–97). Особо нужно отметить три «Канонические послания к Амфилохию» (Иконийскому) с изложением постановлений, касающихся покаянной дисциплины (ч. 7, с. 5–17; 41–52; 98–107), включенные давно в канонические сборники — отсюда взято 85 правил, и к ним присоединено еще семь правил из других писем св. Василия[2] и, в частности, из книги — послания к Амфилохию «О Духе Святом», из глав 27 и 29 о значении Предания. Трулльский собор в 692 г. скрепил эти 92 правила своим авторитетом и обратил их к обязательному руководству наряду с постановлениями соборов. Большинство правил касается покаянной дисциплины и представляет запись церковных обычаев и преданий, к которым кое — что св. Василий прибавил от себя, — «сродное с тем, чему научен» от старейших.

Богословие

1. Учение о богопознании. Основными источниками, из которых почерпается знание о Боге, св. Василий признавал Свящ. Писание и Свящ. Предание; к ним он присоединял и деятельность естественного человеческого разума, который может познавать Бога через рассмотрение свойств созданного Им мира и внутренней жизни человеческой души.

Священные книги написаны богодухновенными мужами по осенении их Духом Святым, который просветлял их умственные способности. Это воздействие Святого Духа не следует представлять внешним образом, чувственно в смысле гласа и сотрясения воздуха; оно должно мыслиться как непосредственное воздействие на ум пророка, возбуждая в нем мысли, которые должны быть сообщены людям.

Другим источником Божественного Откровения является Свящ. Предание. Св. Василий подробно и обстоятельно изображает его значение для Церкви. При этом, следуя Оригену и другим александрийцам, он признает существование тайного предания. «Из догматов и проповедей, соблюденных в Церкви, — говорит он, — иные имеем в учении, изложенном в Писании, а другие, дошедшие до нас от апостольского предания, прияли мы в тайне. Но те и другие имеют одинаковую силу для благочестия… Ибо, если бы мы вздумали отвергать неизложенные в Писании обычаи, как не имеющие большой силы, то неприметным для себя образом исказили бы самое главное в Евангелии, лучше же сказать, обратили бы проповедь в пустое имя. Например, кто из возложивших упование на имя Господа нашего Иисуса Христа письменно научил знаменовать себя крестным знамением? Какое Писание научило нас в молитве обращаться к востоку? Кто из святых оставил нам на письме слова призывания при показании Хлеба благодарения и Чаши благословения? Ибо мы не довольствуемся теми словами, о которых упомянул Апостол или Евангелие, но и прежде, и после них произносим другие, как имеющие великую силу к совершению таинства, приняв их из неизложенного в Писании учения. Благословляем же и воду крещения, и елей помазания, и даже самого крещаемого по каким изложенным в Писании правилам? Не по соблюдаемому ли в молчании и таинственному Преданию? Что еще? Самому помазанию елеем научило ли какое написанное слово? Откуда и троекратное погружение крещаемого человека? Из какого Писания взято и прочее, относящееся к крещению — отрицаться сатаны и ангелов его? Не из этого ли необнародованного сокровенного учения. которое отцы наши соблюдали в непытливом и скромном молчании, очень хорошо понимая, что достоуважаемость таинств охраняется молчанием?» («О Святом Духе к св. Амфилохию». Т. 3, с. 269–270).