Патруль

Что там ей ответил Чиж – я не слушала. Меня куда больше интересовала женщина, вернее, ее голос. А ведь я его точно ранее слышала, и не раз, причем воспоминания у меня остались далеко не самые лучшие. Кто же это? Вертится в голове что-то неопределенное, никак не могу уловить. Всмотрелась внимательней в опухшее лицо женщины... Нет, не может быть!!! Или все же может? Наверное, это просто мимолетное сходство, мало ли похожих людей на свете... А если я права своих предположениях (что кажется совершенно невероятным!), то такое в моей голове никак не укладывается!

– Милиссандра?.. – неуверенно спросила я, обращаясь к женщине.

– Ну, я... – повернулась ко мне она. – А ты кто такая?

– Я Алана.

– Какая еще Алана?.. – та захлопала глазами.

– Алана Риман.

– Что?! – вот теперь до Милиссандры стало доходить, в чем тут дело. Она всмотрелась в мое лицо, только вот узнала меня не сразу, а потом не могла найти нужных слов. Пожалуй, ее можно понять. Единственное, что она мне высказала после долгой паузы, было... – Я тебя сразу и не узнала... Ты так изменилась!

– Осмелюсь сказать, госпожа Милиссандра, в вашей внешности тоже произошли значительные изменения... – я не могла удержаться от сарказма. – Помнится, когда мы виделись в последний раз, вы выглядели несколько иначе. Кроме того, изменения в моей внешности вполне объяснимы, а вот что касается вас, госпожа Милиссандра...

– Заткнись!.. – девица топнула ногой. Н-да, манеры у нее тоже поменялись в худшую сторону.

– Так ты ее знаешь?.. – Чиж повернулся к Милиссандре.

– Да... Когда-то ее нанимали, чтобы меня охранять...

– Кто-то напрасно выкинул деньги на ветер... – ухмыльнулся Чиж. – Было бы там чего охранять...

– Тебе этого не понять!.. – только что не всхлипнула Милиссандра.

– Да где уж мне!.. – согласился мужчина. – Лучше скажи – этих двоих мужиков, что стоят возле твоей приятельницы...

– Она мне не приятельница!.. – взвизгнула девица.

– Это верно... – согласилась я. – Упаси Небеса от таких приятелей.

– Тихо!.. – осадил меня Чиж, и снова обратился к Милиссандре. – Так ты их знаешь?

– Так сразу и не скажу... – протянула та. – Вот этого невысокого, кажется, ранее никогда не видела...

– Я вас тоже раньше не видел... – пробурчал брат Владий. – Но сейчас я отчетливо вижу, что ваша душа нуждается в долгом покаянии и очищении...

– А вот что касается того молодого человека... – Милиссандра посмотрела на Себастьяна с немалым интересом... – Ну, не знаю... Вы не представитесь?

– Виконт Кристобаль... – коротко ответил тот, явно не желая, чтоб девица ударялась в воспоминания.

– Кристобаль, Кристобаль... – протянула та, и ее лицо озарила счастливая улыбка. – О, вспомнила! Нас когда-то представляли, но более мы не встречались...

– Простите, но я вас не помню... – покачал головой Себастьян.

– Зато я помню! Вы младший сын герцога, а ваша мать вышла за него замуж совершенно скандальным образом! Верно?

Ох, Милиссандра, у тебя ума как не было, так и не будет! Ты потому-то и запомнила Себастьяна, что замужеством его матери было не таким, как принято в том кругу. Да, ты как была великой любительницей сплетен и скандалов, так ею и осталась! Интересно, что она еще помнит?

– Еще помнится... – продолжала Милиссандра. – Помнится, вы так и не женились, и работаете вместе со своим дядей в этом, как его...

– В картографическом управлении... – подсказала я.

– Точно, в нем... – подтвердила девица. Ну, для этой особы что картограф, что библиограф – без разницы, можно не опасаться, будто она вспомнит что-то лишнее.

– Ладно... – Чиж остановил разговорившуюся Милиссандру и повернулся к нам. – Сегодня вы останетесь здесь, а об остальном поговорим завтра.

– Нам бы надо до города добраться... – начал, было, брат Владий, но Чиж его остановил.

– Нам всем чего-то надо. Я сказал – завтра!

Что ж, завтра – так завтра, но к вам, господин Чиж, доверия у меня почему-то нет...

Глава 18

Мы сидели на грубо сколоченной скамейке, и слушали повествование о том, каким таким невероятным образом Милиссандра ди Ости, в замужестве графиня ди Вилльеж, оказалась здесь, посреди Черного Континента, да еще и в компании тех, кого при всем желании никак не назовешь сливками общества. Если отбросить в сторону всю словесную шелуху, жалобы на несправедливость этого мира и человеческое жестокосердие, о которых беспрестанно твердила Милиссандра, то история выглядела просто и весьма непривлекательно.