Патруль

- Неужели жизнь в этих вонючих болотах тебе дороже всех сокровищ Земли? Ты был нищим врачом, когда пошел в Звездную нехоту. Но теперь ты будешь жить как в сказке. О тебе напишут книги. Журналы всего мира будут считать за честь получить твое интервью. Ты принесешь своей родине сказочное могущество и этим обессмертишь себя. Наконец, за тайну эликсира силы ты получишь полмиллиона.

Пленник не шевельнулся.

- Миллион. - Упорство пленного начало выводить капитана из равновесия, потому что времени оставалось все меньше.

- Два миллиона.

Робин оставался неподвижным.

- Ну что же, - пробормотал Кемпнер злобно. - Тогда поговорим иначе. Ты сам этого захотел...

Он медленно достал из кармана зажигалку.

Сержант Кумбс привалился к ограде, чувствуя, как непреодолимые спазмы выворачивают его внутренности наизнанку. Он хотел только одного - любой ценой забыть все, что видел.

Близилось утро. Черное дождливое небо начало медленно сереть, и фантастические очертания каменного колосса постепенно выступали из мрака. Скорчившийся под забором Стражееко монотонно повторял в микрофон позывные корабля. Солдаты перезаряжали оружие, перекликаясь в тумане. Но сержант не думал о том, что с минуты на минуту может начаться бой - может быть, последний бой в его жизни.

Сержант всю ночь пролежал за лучеметом возле ворот - самого уязвимого места их обороны, - готовый в любой момент открыть огонь. Почему-то ему вспомнилась первая встреча с туземцами.

Вслед за капитаном он вошел в одинокую лесную хижину, держа оружие наготове. Зеленокожий хозяин испугался так, что стал пепельно-серым, но все же поднес им чашу с чистой, удивительно освежающей водой - традиционный дар гостю на этой планете. Капитан выпил воду и тут же застрелил туземца и всю его семью. Это было его правилом - не оставлять в живых никого, кто мог бы рассказать Робину, что люди в форме Звездной пехоты идут по его следам.

В заповедях Звездной пехоты было много красивых слов о дружбе, чести, защите угнетенных.

То, что делал капитан, совершенна не соответствовало духу заповедей. Кумбс не раз задумывался над этим. Конечно, зеленые не люди, во все же чрезмерная жестокость капитана вызывала невольный: протест в душе сержанта. Оа как-то даже заговорил об этом с Зудом.

- Сколько тебе платят за сутки звездных рейсов? - спросил тот. - Да за такие деньги можно стрелять в самого госвода бога, а не только в этих тварей.

Срок контракта Кумбса истекал через несколько месяцев, и он не раз мечтал, как по возвращении откроет собственное дело.

Но сейчас, когда он лежал на размокшей земле, прижимая к плечу приклад лучемета, и дрожал от сырости, он вдруг подумал, что никто из них не вернется домой.

Незадолго до рассвета капитан приказал ему принести аптечку.

В темноте сержант е трудом различил, что пленник в изодранном комбинезоне бессильно висит на веревках. Сержант достал из аптечки ампулу и примерился воткнуть ее иглу в руку пленника. Тут Вуд включил фонарь, и сержант с ужасом увидел, что лицо Робина превратилось в чудовищную маску. Опухшее, залитое кровью, покрытое ожогами, оно было неузнаваемо.

- Что вы возитесь, сержант? - заорал капитан. - Скорее! И если он сдохнет, я спущу с вас шкуру!

От укола пленник пришел в себя и с трудом поднял голову.

Осатаневший от ярости Кемпнер вырвал кляп из его рта.

- Я заставлю тебя говорить, проклятый упрямец! - прокричал он. Отвечай же! В чем секрет эликсира?

Кумбс услышал звуки ударов.

- Никакого эликсира нет, - простонал пленник, роняя голову на грудь.

- Врешь! Врешь! - рычал капитан, избивая связанного человека. - Он есть! Я знаю!

Капитан схватил захваченный в деревне лук.

- А как ты мне объяснишь это? Я могу любого из зеленых убить одним ударом, но я не могу согнуть их лук даже наполовину. Кто стреляет из таких луков? И как поставили эту статую? Вчера ее еще не было!

- Никакого эликсира не существует, - повторил пленник, теряя сознание.

- Кумбс, еще укол! Вуд, дайте тетратил! Так ты не скажешь, Робин?

Сержант c ужасом увидел, как Кемпнер взмахнул флаконом над связанными туземцами, в тотчас по их голой коже побежали струйки голубого пламени. Приступ неудержимой рвоты согнул Кумбса пополам, и он уже не слышал, что кричал беснующейся капитан, не видел извивающихся в смертной муке тел. Обессилевший, оглушенный, он, шатаясь, отошел в сторону и свалился возле забора, рядом со Стражееко, который по-прежнему бормотал что-то в микрофон, и затих, изредка конвульсивно вздрагивая.

Резкий окрик капитана заставил его вздрогнуть. Он приподнялоя. Небо уже светлело. Наступал день - последний день.

- Вы, cержант? Марш к лучемету!

Кумбс взглянул на капитана обезумевшими главами. Сейчас его поставят к лучемету, и он опять будет жечь... жечь... Сжигать живьем... Всех молодых, жечь ...

- Не-от! - вдруг дико закричал он. - Ие буду! А-а-а!

Он вскочил и побежал, нелепо размахивая руками и напуская бессвязные вопли. Ошеломленные солдаты не успели ему помешать - он выбежал за ворота и помчался к лесу, скользя и падая на мокрой траве.