Патруль (СИ)

Если говорить откровенно, то я была против подобного сражения один на один, но переспорить Себастьяна не могла, тем более что в глубине души понимала – напарник прав. Нельзя уходить с корабля, оставив в живых графа Сюрей – он слишком опасен, и к тому же стоит во главе заговорщиков, а с заговором лучше всего бороться самым простым способом – его нужно просто обезглавить, и тогда многое заглохнет само собой. Нравится нам это, или нет, но когда нас отправляли сюда, на Черный Континент, то сказали, что мы должны выполнить задание до конца, а граф Сюрей несет в нашу страну смуту и волнение, что вполне можно приравнять к разгулу нечисти, а подобного допускать нельзя. Вот Себастьян и занимается своим делом, то есть уничтожает зло. Все это, конечно, хорошо, только вот знать бы еще, насколько силен в магии этот незаконный брат короля... Напарник уверял, что по его прикидкам их силы с противником примерно равны, а остальное зависит от ловкости и удачи... Ох, побыстрей бы наступила какая-тот ясность!

За дверями что-то зашумело и загрохотало, и наш пленник, который все это время стоял возле нас, внезапно сорвался с места, и бросился к морякам, толпящимся у борта, а потом метнулся куда-то в сторону. Конечно, я легко могла его остановить, но не стала ничего предпринимать: как бы сейчас этот человек не звал на помощь, вряд ли откликнется хоть кто-то – сейчас не до того! Корабль горит, надо спасаться, пока есть такая возможность, а не то скоро может загореться и палуба, тем более что огонь вовсю пожирает корабль изнутри. Если же кто-то не уберется отсюда в самое ближайшее время, то очень велика вероятность того, что этот несчастный провалится внутрь, в горящий огонь, и тут уже не поможет никакая магия.

Все это прекрасно понимают моряки – уже одна шлюпка уже спущена, и людей в ней хватает. Вторая шлюпка тоже вот-вот коснется поверхности воды... Мы же пока стояли, прижавшись к двери каюты графа, и, глядя на нас, любой скажет, что мы сейчас находимся в полной растерянности, и не знаем, что делать.

– Пленный от нас удрал... – срывающимся голосом произнес брат Владий. Я понимаю душевное состояние нашего господина инквизитора – самой хочется сбежать отсюда как можно дальше, и не видеть все происходящее.

– Пусть бежит... – отмахнулась я. – Сейчас на его призывы вряд ли хоть кто-то обратит внимание. – К тому же на палубе я его не вижу, и дело тут вовсе не в темноте – скорей всего, парень бросился в свою каюту, стремится спасти хоть что-то из своего имущества. Похоже, успел кое-чем разжиться... Ну, если нашему новому знакомому повезет, и он останется в живых, то в самое ближайшее время, без сомнений, расскажет о нашем разговоре своим друзьям-заговорщикам, что тоже неплохо. Пусть прикинут кое-что своими головами, и поймут – у них нет иного выхода, кроме как свалить всю вину на интриги графа Сюрей и собственное легковерие.

– Уже несколько минут прошло... – брат Владий прислушивался к тому, что происходит в каюте, а оттуда по-прежнему доносился грохот, и слышались невнятные голоса.

– Надо еще немного подождать...

Сама же я тем временем еще раз осматривалась по сторонам – надо же прикинуть, что будем делать дальше, и каким образом можно убраться с этого корабля, тем более что рассчитывать на шлюпки нам нет смысла. Почему? Да потому, что людям ничего не стоит связать между собой появление незнакомцев на корабле и возникший пожар. В этом случае матросы уже нас за борт отправят, и это в лучшем случае... Вопрос: как же мы будем отсюда выбираться? Ранее мы надеялись на нашу лодочку – кто ж знал, что она перевернется! Необходимо отыскать хоть что-то, на чем можно добраться до берега, потому как преодолевать вплавь большие расстояния мне не хочется. А еще я невольно отметила то, что людей на палубе почти нет – похоже, большая часть экипажа уже находится в шлюпках.

Пока что надо бы посмотреть, в каком состоянии находится графиня ди Вилльеж. Что-то она голоса не подает, не требует, чтоб ее немедленно выпустили. Неужели так крепко спит, что ее не могут разбудить ни шум, ни крики? Если так, то можно понять, что явилось для нее столь крепким снотворным.

Дверь в каюту графини ди Вилльеж распахнулась лишь после второго удара, и брат Владий пошел внутрь. Почти сразу же до меня донеслась короткая ругань, где упоминаются грехи человечества, происходящие от хмельного пития. Похоже, Милиссандра, вновь посчитав себя неотразимой и считая, что ей отныне все дозволено (а заодно освободившись от нашей опеки), накушалась, можно сказать, в хлам. Ох, как все это сейчас некстати!

– Здесь она... – инквизитор вышел из каюты. – Представления не имею, как ее тащить – дама находится в совершенно невменяемом состоянии. Кажется, за вечерней трапезой она себя не ограничивала в крепком вине. Скажу больше: такое впечатление, что весь ужин у нее состоял из одних горячительных напитков. Как может настолько недостойно вести себя дама из высшего общества – это у меня по-прежнему не укладывается в голове!