Патруль Времени

В пространстве-времени бывают изгибы и разрывы. Мировые линии могут раздваиваться и стягиваться в петли, в результате чего внезапно возникают предметы и происходят ничем не обусловленные события. Но эти бессмысленные перебивы быстро исчезают и забываются. Так случится и с Мэнсом Эверардом, застрявшим в прошлом вместе с мертвым Джоном Сандовалем, – с Мэнсом Эверардом, прибывшим из будущего, которого никогда не будет, в качестве агента Патруля Времени, которого никогда не было.

7

На заходе солнца немилосердная гонка привела отряд на равнину, поросшую полынью и колючим кустарником. Кое-где поднимались бурые кручи холмов. Из-под копыт лошадей летела пыль. Редкие серебристо-зеленые кусты, стоило их задеть, распространяли вокруг благоухание – больше ни на что они не годились.

Эверард помог уложить Сандоваля на землю. Глаза навахо были закрыты, осунувшееся лицо горело от жара. Иногда он начинал беспокойно метаться, что-то бормоча. Намочив тряпку, Эверард выжал немного воды на его потрескавшиеся губы, но больше ничего сделать не мог.

На этот раз монголы держались гораздо раскованнее. Они одолели двух великих колдунов и теперь не опасались возможного нападения; скрытый смысл происшедшего стал понемногу до них доходить. Оживленно переговариваясь, они занимались обычной работой по лагерю, а после своей скромной трапезы развязали кожаные бурдюки с кумысом.

Эверард остался рядом с Сандовалем. Они находились почти в середине лагеря. К ним приставили двух караульных, которые молча сидели в нескольких ярдах с луками наготове. Время от времени один из них вставал подбросить веток в маленький костер. Вскоре разговоры затихли. Даже этих железных людей сморила усталость: заснули все, кроме объезжавших лагерь дозорных, у которых тоже слипались глаза. От костров остались только тлеющие угли, а на небе тем временем загорелись звезды. Где-то вдалеке завыл койот. Эверард потеплее закутал товарища – в слабом свете костра было видно, что листья полыни блестят от инея. Сам он завернулся в плащ, мечтая о том, чтобы монголы вернули ему хотя бы трубку.

Сухая земля заскрипела под ногами. Караульные выхватили из колчанов стрелы. В свете костра показался Тохтай – в накидке, с непокрытой головой. Воины низко поклонились и отодвинулись в тень.

Тохтай остановился. Эверард взглянул на него и снова опустил глаза. Некоторое время нойон разглядывал Сандоваля.

– Не думаю, что твой друг доживет до следующего заката, – необычайно мягко сказал наконец он.

Эверард неопределенно хмыкнул.

– Есть ли у вас лекарства, которые могут помочь? – спросил Тохтай. – В ваших седельных сумках много странных вещей.

– Есть средство от воспаления, есть – от боли, – машинально ответил Эверард. – Но у него пробита голова, ему может помочь лишь умелый врач.

Тохтай присел и протянул руки к огню.

– Жаль, но у нас нет костоправа.

– Ты мог бы отпустить нас, – сказал Эверард, не надеясь на успех. – Моя колесница осталась на месте вчерашнего привала. Она успела бы доставить нас туда, где его вылечат.

– Ты же знаешь, я не могу этого сделать. – Тохтай усмехнулся. Жалости к умирающему как не бывало. – В конце концов, Эбурар, вы сами навлекли на себя беду.

Он был прав, и патрульный промолчал.

– Я тебе это в вину не ставлю, – продолжал Тохтай, – даже хочу, чтобы мы были друзьями. Не то бы я остался здесь на несколько дней и вытянул из тебя все, что ты знаешь.

– Ты уверен? – вспыхнул Эверард.

– Уверен! Если от боли тебе нужно лекарство… – Тохтай по-волчьи оскалил зубы. – Однако ты можешь пригодиться как заложник или еще зачем-нибудь. А твоя дерзость мне по душе. Я даже расскажу тебе о своей догадке. Я подумал: а что, если ты совсем не из той богатой южной страны? По-моему, ты просто странствующий шаман и вас не так много. Вы уже взяли власть над южным царем или пытаетесь и не хотите, чтобы вам кто-то помешал. – Тохтай сплюнул в костер. – Все как в старых преданиях, но там герой всегда одолевает колдуна. Почему бы и мне не попробовать?

– Ты узнаешь, почему это невозможно, нойон.

«Так ли уж это теперь невозможно?» Эверард вздохнул.

– Ну-ну! – Тохтай хлопнул его по спине. – Может, ты мне хоть что-нибудь расскажешь? Ведь кровной вражды между нами нет. Будем друзьями.

Эверард указал на Сандоваля.

– Жаль, конечно, – сказал Тохтай, – но он же сопротивлялся слуге великого хана. Брось, Эбурар, давай лучше выпьем. Я пошлю за бурдюком.

Патрульный поморщился.

– Так у нас мир не заключают.

– А-а, твой народ не любит кумыс? Боюсь, у нас ничего другого нет. Вино мы уже давно выпили.

– Ну а мое виски? – Эверард посмотрел на Сандоваля и снова уставился в темноту. Холод все сильнее пробирал его. – Вот что мне сейчас нужно!

– Что-что?

– Наше питье. У нас фляги в седельных сумках.

– Ну… – заколебался Тохтай. – Хорошо. Пойдем принесем его сюда.

Караульные пошли следом за своим начальником и его пленником – через кустарник, мимо спящих воинов, к куче снаряжения, которое тоже охранялось. Один из часовых зажег от своего костра ветку, чтобы посветить Эверарду.