Патруль времени

Эверард пристально посмотрел на них. Боерик смутился и даже, пожалуй, расстроился, его хвастливое веселье сошло на нет. Болеслав Арконский, плотно сжав губы, барабанил пальцами по столу, а его глаза словно умоляли: «У нас ведь тоже есть совесть. Не вынуждайте нас к этому».

Вероятно, они были мужьями и отцами, любили посидеть с друзьями за кружкой пива и сыграть в кости — словом, самые обычные люди. Арконский, наверное, выращивал розы в Прибалтике, а Боерик разводил лошадей в Италии. Но когда могущественное государство грозит войной их народу, все это отходит на второй план.

Артистизм, с которым была проведена операция, восхитил Эверарда, но сейчас его больше волновало, что им делать. По его расчетам даже этому быстроходному судну потребуется часов двадцать, чтобы добраться до Нантакета. Значит, у них в распоряжении двадцать часов…

— Мы устали, — сказал он по-английски. — Немного отдыхать, можно?

— Йа, конешн, — с неуклюжей любезностью сказал Боерик. — Ок вир скаллен тобрый трузья пыть, та?

На западе догорал закат. Держась за леер, Дейрдре и ван Саравак стояли у борта и вглядывались в серый океанский простор. Три вооруженных матроса, уже переодевшихся и смывших грим, несли вахту на корме, рулевой вел судно по компасу. Боерик и Эверард расхаживали по шканцам. На всех была теплая одежда, защищавшая от ветра.

Эверард заметно продвинулся в кимврийском: говорил он, правда, с трудом, но понять его было можно. Поэтому он старался больше слушать.

— Значит, вы со звезд? Этого я не понимаю. Я — человек простой. Будь моя воля, я бы сидел в своем тосканском поместье, а мир пусть катится ко всем чертям. Но есть долг перед своим народом…

По-видимому, в Италии тевтоны сменили латинян; в мире Эверарда подобное произошло в Англии, где англы полностью вытеснили бриттов.

— Я вас хорошо понимаю, — сказал патрульный. Странное дело, война нужна единицам, а сражаться приходится многим.

— Но мы вынуждены! — Боерик стал плакаться: — Ведь карфагаланцы захватили наши законные владения, Египет…

— Italia irredenta note 17,

— пробормотал Эверард.

— Что-что?

— Неважно. Значит, вы, кимврийцы, заключили союз с Литторном и, пока великие державы сражаются на востоке, надеетесь захватить Европу и Африку.

— Ничего подобного! Эти территориальные притязания абсолютно законны. Мы просто отстаиваем свои исторические права! Ведь сам король сказал… — Боерик пустился в длинные объяснения.

Качка усилилась, и Эверарду приходилось то и дело хвататься за леер.

— Мне кажется, вы слишком дерзко ведете себя с волшебниками, — заметил он. — Берегитесь, мы можем рассердиться!

— Ваше колдовство нам не страшно.

— Вот как…

— Я бы хотел, чтобы вы помогли нам по доброй воле. Если вы согласитесь потратить несколько часов, я с радостью докажу вам справедливость нашего дела.

Эверард покачал головой и подошел к Дейрдре. В сгущавшихся сумерках ее лицо было почти неразличимо.

— Надеюсь, Мэнслах, ты сказал ему, что он может сделать со своими планами? — В голосе девушки сквозило отчаяние.

— Нет, — твердо ответил Эверард. — Мы им поможем.

Дейрдре отшатнулась, как от удара.

— О чем ты говоришь, Мэнс? — спросил ван Саравак.

Эверард рассказал.

— Нет!

— Да.

— Ради бога, нет! Иначе я…

Эверард схватил венерианина за руку и холодно произнес:

— Успокойся. Я знаю, что делаю. В этом мире нам нельзя становиться ни на чью сторону. Мы против всех, пойми это! Сейчас нам нужно притвориться — будто мы согласны им помочь. Дейрдре ни слова!

Ван Саравак понурился.

— Ладно, — выдавил наконец он.

7

Курорт посольства Литторна находился на южном берегу Нантакета, около рыбачьей деревушки, от которой он был отгорожен стеной. Его построили в национальном стиле: главное здание и пристройки — длинные бревенчатые дома с выгнутыми, как кошачьи спины, крышами — располагались по сторонам двора, выложенного плитами. Выспавшись и позавтракав, хотя от гневного взгляда Дейрдре ему кусок в горло не лез, Эверард поднялся на палубу как раз тогда, когда они подходили к посольской пристани. У пирса стоял большой катер, а по берегу бродило множество людей довольно бандитского вида.

Сдерживаемое Арконским возбуждение прорвалось наружу:

— А-а! Ваша волшебная машина уже доставлена. Можно сразу приступать к делу, — сказал он на афаллонском.

Боерик перевел, и у Эверарда упало сердце.

Гостей (как их упорно называли кимврийцы) провели в просторный зал, где Арконский поклонился четырехликому идолу, тому самому Свантевиту, которого в истории Эверарда датчане изрубили на дрова. В очаге пылал огонь (было уже по-осеннему прохладно), вдоль стен стояли охранники.

Но Эверард видел только блестевший в полумраке темпороллер.

— Говорят, в Катувеллаунане из-за этой штуки была жаркая схватка, — заметил Боерик. — Убитых было много, но наш отряд оторвался от преследователей. Он с опаской прикоснулся к рукоятке. — Неужели эта машина может по желанию всадника появиться в любом месте прямо из воздуха?

— Да, — ответил Эверард.

Дейрдре наградила его презрительным взглядом и, высокомерно вскинув голову, отодвинулась от них.