Патруль времени

В пространстве-времени бывают изгибы и разрывы. Мировые линии могут раздваиваться и стягиваться в петли, в результате чего внезапно возникают предметы и происходят ничем не обусловленные события. Но эти бессмысленные перебивы быстро исчезают и забываются. Так случится и с Мэнсом Эверардом, застрявшим в прошлом вместе с мертвым Джоном Сандовалем, — с Мэнсом Эверардом, прибывшим из будущего, которого никогда не будет, в качестве агента Патруля Времени, которого никогда не было.

7

На заходе солнца немилосердная гонка привела отряд на равнину, поросшую полынью и колючим кустарником. Кое-где поднимались бурые кручи холмов. Из-под копыт лошадей летела пыль. Редкие серебристо-зеленые кусты, стоило их задеть, распространяли вокруг благоухание — больше ни на что они не годились.

Эверард помог уложить Сандоваля на землю. Глаза навахо были закрыты, осунувшееся лицо горело от жара. Иногда он начинал беспокойно метаться, что-то бормоча. Намочив тряпку, Эверард выжал немного воды на его потрескавшиеся губы, но больше ничего сделать не мог.

На этот раз монголы держались гораздо раскованнее. Они одолели двух великих колдунов и теперь не опасались возможного нападения; скрытый смысл происшедшего стал понемногу до них доходить. Оживленно переговариваясь, они занимались обычной работой по лагерю, а после своей скромной трапезы развязали кожаные бурдюки с кумысом.

Эверард остался рядом с Сандовалем. Они находились почти в середине лагеря. К ним приставили двух караульных, которые молча сидели в нескольких ярдах с луками наготове. Время от времени один из них вставал подбросить веток в маленький костер. Вскоре разговоры затихли. Даже этих железных людей сморила усталость: заснули все, кроме объезжавших лагерь дозорных, у которых тоже слипались глаза. От костров остались только тлеющие угли, а на небе тем временем загорелись звезды. Где-то вдалеке завыл койот. Эверард потеплее закутал товарища — в слабом свете костра было видно, что листья полыни блестят от инея. Сам он завернулся в плащ, мечтая о том, чтобы монголы вернули ему хотя бы трубку.

Сухая земля заскрипела под ногами. Караульные выхватили из колчанов стрелы. В свете костра показался Тохтай — в накидке, с непокрытой головой.

Воины низко поклонились и отодвинулись в тень.

Тохтай остановился. Эверард взглянул на него и снова опустил глаза.

Некоторое время нойон разглядывал Сандоваля.

— Не думаю, что твой друг доживет до следующего заката, — необычайно мягко сказал наконец он.

Эверард неопределенно хмыкнул.

— Есть ли у вас лекарства, которые могут помочь? — спросил Тохтай. — В ваших седельных сумках много странных вещей.

— Есть средство от воспаления, есть — от боли, — машинально ответил Эверард. — Но у него пробита голова, ему может помочь лишь умелый врач.

Тохтай присел и протянул руки к огню.

— Жаль, но у нас нет костоправа.

— Ты мог бы отпустить нас, — сказал Эверард, не надеясь на успех. — Моя колесница осталась на месте вчерашнего привала. Она успела бы доставить нас туда, где его вылечат.

— Ты же знаешь, я не могу этого сделать! — Тохтай усмехнулся. Жалости к умирающему как не бывало. — В конце концов, Эбурар, вы сами навлекли на себя беду.

Он был прав, и патрульный промолчал.

— Я тебе это в вину не ставлю, — продолжал Тохтай, — даже хочу, чтобы мы были друзьями. Не то бы я остался здесь на несколько дней и вытянул из тебя все, что ты знаешь.

— Ты уверен? — вспыхнул Эверард.

— Уверен! Если от боли тебе нужно лекарство… — Тохтай по-волчьи оскалил зубы. — Однако, ты можешь пригодиться как заложник или еще зачем-нибудь. А твоя дерзость мне по душе. Я даже расскажу тебе о своей догадке. Я подумал: а что, если ты совсем не из той богатой южной страны? По-моему, ты просто странствующий шаман и вас не так много. Вы уже взяли власть над южным царем или пытаетесь и не хотите, чтобы вам кто-то помешал. — Тохтай сплюнул в костер. — Все как в старых преданиях, но там герой всегда одолевает колдуна. Почему бы и мне не попробовать?

— Ты узнаешь, почему это невозможно, нойон.

«Так ли уж это теперь невозможно?» Эверард вздохнул.

— Ну-ну! — Тохтай хлопнул его по спине. — Может, ты мне хоть что-нибудь расскажешь, а? Ведь кровной вражды между нами нет. Будем друзьями.

Эверард указал на Сандоваля.

— Жаль, конечно, — сказал Тохтай, — но он же сопротивлялся слуге Великого Хана. Брось, Эбурар, давай лучше выпьем. Я пошлю за бурдюком.

Патрульный поморщился.

— Так у нас мир не заключают.

— А-а, твой народ не любит кумыс? Боюсь, у нас ничего другого нет. Вино мы уже давно выпили.

— Ну а мое виски? — Эверард посмотрел на Сандоваля и снова уставился в темноту. Холод все сильнее пробирал его. — Вот что мне сейчас нужно!

— Что-что?

— Наше питье. У нас фляги в седельных сумках.

— Ну… — заколебался Тохтай… — Хорошо. Пойдем, принесем его сюда.

Караульные пошли следом за своим начальником и его пленником — через кустарник, мимо спящих воинов, к куче снаряжения, которое тоже охранялось.