Патрульные апокалипсиса

— Никому не известно. У него куча компьютеров, он торгует акциями, облигациями, товарами, что-то в этом роде. Но я был так горд, что могу ему сказать: «Это не проблема. Гвоздь. Если мне понравится, куплю».

— А он что?

— "Это на зарплату-то от государства, дружище?" А я говорю: «Нет, дружище, я разместил свои ежедневные заработки на европейских рынках», и он сказал: «Давай позавтракаем или пообедаем, а то поживи у меня сколько захочешь».

— Ни стыда у тебя, ни совести, Дру Лэтем!

Поворот закончился, и то, что открылось их взору, заставило Карин ахнуть от изумления. Перед ними лежало огромное озеро с голубовато-зеленой прозрачной водой, по которой скользили белые паруса, а вдали виднелся ряд домов изысканной архитектуры с выступающими причалами ниже ухоженных лужаек. Над ними, озаренные солнцем, простирались вдаль горы, подобно райским крепостям защищая живописную земную долину. Справа раскинулись обширные поля, вплотную примыкающие к озеру, никем не заселенные, заросшие высокой травой и полевыми цветами.

— Вот, леди, и наш дом. Разве ты его не видишь? В паре миль отсюда юго-западный вход в национальный парк Скалистых гор.

— Милый мой, мне просто не верится!

— Верь, это все наше. А через год и дом будет — после того, разумеется, как ты одобришь план строительства. Гвоздь достал мне лучшего архитектора в Колорадо.

— Но, Дру, — засмеялась Карин, сбегая по заросшему травой холму к кромке воды и ручью у границ их владений. — Это займет столько времени, что мы будем делать?

— У меня была идея разбить большую палатку, как делают те, кто незаконно селится на незанятой земле, но это не пойдет! — кричал Дру, догоняя ее.

— Почему? Мне бы вполне подошло!

— Не подошло бы, — сказал Дру, тяжело дыша, обнимая ее за плечи. — Угадай, кто прилетает, чтобы наблюдать за начальным этапом строительства, потому что хлопчик на это неспособен?

— Полковник!

— Правильно.

— Он тоже тебя очень любит.

— Я думаю, тут у тебя есть преимущество. Ему дали полную пенсию, но старику некуда деться. Дети у него взрослые, у них уже свои дети, и, побыв с ними несколько дней, он полностью теряется. Ему нужно все время быть в движении, Карин. Позволь ему пожить у нас немного, пока его опять не потянет в дорогу, ладно?

— Я никогда не могла бы ему отказать.

— Спасибо. Гвоздь снял для нас дом в десяти милях по Тридцать четвертому шоссе, а я согласился прилетать в Вашингтон на пять дней в месяц, не больше. Только консультации, никакой практической службы.

— Ты уверен? Ты сможешь так жить?

— Да, потому что полностью выложился и больше мне нечего доказывать — ни Гарри, ни кому-либо другому.

— А что мыбудем делать? Ты молод, Дру, а я еще моложе. Чем мы будем заниматься?

— Не знаю. Сначала построим дом, на это уйдет года два, а потом — ну, потом подумаем.

— Ты действительно собираешься уйти из отдела консульских операций?

— Это на усмотрение Соренсона. Кроме пяти дней в неделю, я считаюсь в отпуске до марта следующего года.

— Тогда, значит, ты еще не решил. И решать будет не Соренсон, а Дру Лэтем.

— Уэсли все понимает. Он был там, где я, и он ушел оттуда.

— Где это? — тихо спросила Карин, обнимая Лэтема и пряча лицо у него на груди.

— Я и сам точно не знаю, — ответил Дру, обнимая ее. — Благодаря генам Бет я здоровый парень и вполне способен о себе позаботиться, но тоже кое-что узнал за последние три месяца — это связано с тобой, ты — главное... Я не хочу бояться за нас обоих круглые сутки. Сказать по правде, на самом деле я оружия не люблю, хотя оно и не раз спасало нам жизнь. Меня тошнит от установки «Убей или убьют тебя». Я больше не хочу участвовать в этой игре и абсолютно уверен, что не хочу твоего в ней участия.

— Это была война, мой дорогой, ты сам так говорил и был прав. Но для нас она закончилась, мы заживем как нормальные люди. А еще я очень хочу видеть Стэнли!

И тут, как будто по сценарию, вверху на грязной дороге показалась фигура взволнованного полковника.

— Сукин сын! — закричал Стэнли Витковски, обливаясь потом и тяжело дыша. — Чертов таксист отказался сюда доехать!.. Хорошая территория, совсем неплохо. У меня уже идеи — много стекла и дерева. А еще мне звонил Уэс Соренсон. Мы втроем — хорошая команда, а тут одна ситуация, которая, он думает, может нас заинтересовать в связи с твоей новой договоренностью с отделом консульских операций.

— Ничего не меняется, — сказал Лэтем, все еще обнимая Карин. — Забудь об этом, полковник!

— Он подумал о тебе, молодой человек, мы оба подумали, — продолжал Витковски, спускаясь по заросшему травой холму. — Ты слишком молод, чтоб уходить в отставку, тебе надо работать, а что ты, черт возьми, еще умеешь делать? Хоккейное поле, по-моему, уже можно исключить, ты слишком долго не играл.

— Я сказал, забудь об этом!

— Мы с тобой улетаем на следующей неделе, и Уэсли выложит все карты на стол. Выглядит заманчиво: прекрасная оплата за день и еще в случае непредвиденных ситуаций, к тому же мы сможем по очереди приезжать сюда и смотреть, как идет строительство.

— Я сказал нет, Стэнли!