Пацан казанский

Но Приволжский район — территория борисковских, а это непростые ребята, с тяп-ляповскими на равных бились, организация у них сильная, говорят, ликеро-водочный комбинат под себя взять пытаются. Со спиртным в стране туго, бутылка водки — червонец, и это официальная цена. Короче, проблемы с борисковскими могут возникнуть нешуточные, а Ильясу это не нужно. Но и прокинуть Катерину он тоже не мог. Может, это Шубников проверочку хочет ему устроить, посмотреть, как он может решать дела. Шубников и сам далеко не простой мэн. Ильяс не особо вникал в ход его бизнеса, но знал, откуда берется товар. Свозят его, похоже, со всей страны, а уходит он куда-то вагонами, возможно за рубеж. Туда, где пользуются спросом советские мотоциклы, фотоаппараты, приемники, часы. Комбинация сложная, Ильяс даже не представлял, как провернуть ее, тем более в крупных масштабах, а вот Шубников мог двигать этот процесс. Наверняка у него мощные покровители, это и пугало. Но вместе с тем и обнадеживало. Шубников мог и помочь, если с ним дружить. Но сам он пока ни о чем не просил, от Ильяса требовалась только безопасность складов, и ничего более. Складов, которые у него по всему городу разбросаны, а может, и по всей стране.

С собой на чужой асфальт Ильяс взял самых лучших бойцов, но и этого ему показалось мало. Под сиденья «Волги» положили два обреза охотничьих ружей. «Артиллерия» в команде не самая сильная, но лучше что-то, чем ничего.

Дверь квартиры открыл ему рослый мужик лет тридцати, стрижка под ноль, трехдневная щетина, сивушный выхлоп такой, хоть нос затыкай. Майка на нем синяя, на одном плече над ключицей паутина наколота, на груди пышноволосая женщина, возможно, с обнаженной грудью. На пальцах перстни, Ильяс успел разглядеть два, на одном обычный крест с одним лучом над ним, на другом — по диагонали. Разные наколки с одинаковым значением: судимость, прошел зону, одна ходка. Вроде бы ничего серьезного, даже паутина без паука. Не похож мужик на лагерного авторитета, но понты бьют через край.

— Что за дела? — окинув Ильяса, сквозь зубы спросил Митрофан.

— Поговорим, что ли? — Ильяс кивнул на дверь подъезда. И так же движением головы указал на верхний этаж. — За Катюху!

— Оба-на! — Митрофан охлопал себя по груди, по плечам, как будто собирался пуститься вприсядку. Но выходить из квартиры не захотел. — А че выходить? Давай ко мне! — распахнул он дверь.

— Ты один?

— А если нет?

— Пацанов позову.

— Напугал! — презрительно скривился Митрофан.

Пацанов звать не пришлось, в квартире сиделец находился один. Беспорядок, на столе пустые стаканы, подсохшая закуска, сильно накурено, но собутыльников не видно.

Там же на столе лежал нож, и не кухонный, а финка с гардой.

— Ну давай, говори! — Митрофан скосил взгляд на нож.

Смахнуть финку со стола можно одним движением. Это если не получится зашибить гостя кулаком.

— Мы с Катюхой работаем, спортзал у нее арендуем.

— Где? Можешь не отвечать! — хохотнул Митрофан. — У нее там все через это место!

— Я с тобой нормально говорю, — хищно сощурился Ильяс. — А ты ведешь себя как баклан!..

— А кто ты такой, чтобы с тобой нормально?

— Ты сам-то кто по жизни? Я о тебе в лагере не слышал, здесь тебя не знаю. Если кто-то тебя знает, скажи. И сам кого знаешь?

— Кого я знаю?.. Кого я знаю, того здесь уже нет! Шушера одна осталась, вроде тебя!

— Понятно с тобой, — кивнул Ильяс.

Не знал Митрофан никого из борисковских авторитетов, видно, и раньше не мотался, и сейчас не пришей рукав.

— Что тебе понятно?

— Короче, Катюха тебя не хочет. И я не хочу, чтобы ты ее обижал.

— Я сейчас тебя самого обижу, щегол!

Митрофан замахнулся быстро, но Ильяс его опередил. Врезал ему под самый пупок, мужик взвыл от боли, опускаясь перед ним на колени.

— Это первое предупреждение!

Митрофан оправился от удара неожиданно быстро, вскочил, потянулся к ножу, но получил по ногам и, потеряв равновесие, сел на задницу. А Ильяс врезал ему коленом в нос. И ушел, прихватив нож.

А финка непростая, офицерская, старая, заводская, сталь дамасская, в руке лежит просто отменно. Так не хотелось оставлять ее Митрофану, но Ильяс не крыса, чтобы уносить нож с собой. Пришлось воткнуть клинок в дверной косяк.

Пацаны ждали его на улице. Ильяс как чувствовал, что их появление здесь не останется незамеченным. Митрофан оказался ни о чем, прикрытие собрать не мог, но толпа образовалась сама по себе. И не шелупонь какая-то подошла, серьезные на вид пацаны, одного Ильяс знал, но так, постольку поскольку, такое знакомство ситуацию разрядить не смогло.

— Что здесь делаем? — спросил невысокий, плотного сложения паренек с большим крючковатым носом. Голос гнусавый, где-то в глубине носа, казалось, хлюпали сопли.

Ильяс, конечно, мог послать его, сесть в машину и уехать. А если «Волгу» начнут раскачивать, пальнуть сразу из двух стволов. Но все равно это будет похоже на бегство.

— Дела у нас, пацаны! — Ильяс расправил плечи, подав голову немного назад.

— Кто такие?

— Ходжа, Кишлак, двадцать восьмой квартал.

— Ходжа, Ходжа… Барахолка у вас, да? — задумался кривоносый.