Пацан казанский

Амнистию, конечно, могут объявить внезапно, но сразу никого не выпускают, списки, согласования, все дела. Но, возможно, Аркаша в списки сразу не попал, а потом раз — и включили… На зоне всякое бывает.

— А бал у вас тут нехилый, барахолка, говорят, цветет и пахнет… С Янкой хотел сходить глянуть. К ней зашел… А ты, значит, здесь живешь.

— Предки плешь всю проели.

— Ну так и у меня запара, сестра замуж вышла… Может, я с тобой поживу?

— Не вопрос.

— Янка тут рядом, — хихикнул Аркаша, косо глянув на Ильяса.

— Это ты о чем?

— Ну ты же сходишь погулять, когда мы с ней того?.. — Аркаша показал, как лыжник отталкивается палками в момент старта.

— А ты можешь с ней того? — недовольно сощурился Ильяс.

— А разве она не моя телка? — Аркаша с вызовом глянул на него.

— Во-первых, она не телка…

— А во-вторых?

— Не надо с ней, как с какой-то дешевкой!

— А если она этого заслужила?

— Ты начинаешься утомлять! — Ильяс пристально смотрел на Аркашу. Еще одно неосторожное слово, и он его убьет. Неважно чем, кулаком, ножом, точно убьет.

— А чего ты так взмылился? Нравится Янка? — ухмыльнулся Аркаша.

— Нравится! Но я ее не трогал, понял?.. Не мог тронуть, потому что ты мой друг, что тебе не ясно?

— А нравится, да?

— Если обидишь ее, ты мне больше не друг, понял?

— Ничего себе заява!

— Я тебя предупредил!

— Ну хорошо, не поведу я ее сюда… Сразу… Потом приведу. Когда она сама этого захочет… А она захочет!

Ильяс ничего не сказал, наполнил рюмку и выпил, не чокаясь. Хотел он того или нет, но Яна — девушка Аркаши. И он имел полное право спать с ней. По взаимному желанию. А разве Яна не могла уступить? Аркаша — парень симпатичный, борзый, резвый, девчонки таких любят. Когда-то Яна была очарована им, чувства имеют свойство возвращаться. И это будут чувства повзрослевшего человека. И встречаться Аркаша с Яной будет по-взрослому.

Аркаша долго смотрел на него, проницательно, с хитрым прищуром. Наконец сказал:

— Да ты, походу, влюбился… Ну так и я с мыслями о Янке спать ложился три года почти… Два с половиной года… До сих пор не верится, что я на свободе… А за Янку надо извиниться! — вдруг подобрел Аркаша. — Перед самим собой. Не дело это — обвинять ее в том, чего не видел. И в тебе я не должен сомневаться. Ты же мне друг, да? Ты же не мог с Янкой?

Ильяс качнул головой. Не мог он с Янкой, и, возможно, зря. Может, и не надо было наступать на горло своей песне. Недостоин ее Аркаша, не будет она с ним счастлива.

Глава 17

Классная дубленочка, короткая, легкая, теплая, приятная на цвет и на ощупь. Югославская.

— Ну нормально, вторая кожа! — Аркаша раскинул руки, поднял их, опустил.

Проверил, насколько дубленка сковывала движение, вроде не сильно. Он улыбался, глядя на продавца, но глаза злые.

— Беру! — Подмигнув мужику, он направился к следующему прилавку.

— Эй, а деньги! — беспомощно глянув на Ильяса, потянулся за ним торговец.

— Какие деньги?.. — Аркаша остановился, резко развернулся и угрожающе надвинулся на него. — Какие деньги ты здесь зарабатывал, пока я зону за тебя топтал? Мои деньги ты зарабатывал, гнойный ты карась! Я тебя щас на ремни порежу!

Аркаша сунул руку в карман, вынул нож, выщелкнул лезвие. Торговец жалко втянул шею в плечи.

Ильяс угрюмо грянул на Аркашу. Приступы беспредела на рынке случались и без него, но на барыг наезжали залетные, свои быстро ставили их на место. Не принято здесь отбирать товар у продавцов, не для того братва их охраняет. Но Аркаша свой, Ильяс просто не мог наехать на пацана в присутствии барыги.

Аркаша ухмыльнулся, изнывая от собственной важности, повернулся к нему спиной, на очереди у него норковая шапка. Ильяс не стал загонять торговца, отсчитал восемьсот рублей из общей кассы, расплатился. Пацан откинулся, упаковать его — святое дело, пусть кто-нибудь попробует возразить.

Аркаша выбрал шапку, взял перчатки, Ильяс рассчитался. Аркаше это не понравилось.

— А что ты все отстегиваешь? Ты что, не пацан? — зло спросил он.

Ильяс мог его понять: в праве на центровое место ему отказано, Яна с ним не хочет — то ли на самом деле температура тридцать восемь с хвостиком, то ли хитрит, чтобы из дома не выходить. Во всем виноват Ильяс, вот Аркаша и злится, в том числе на весь мир.

— Я не понял, ты что, правила здесь устанавливать будешь?

— Нет, просто пацан не должен перед барыгой стелиться.

— А кто стелется? — Даже Кишлак не выдержал такой наглости. — Мы с этих барыг уже сняли, все, они нам пока ничего не должны!

— Сняли… А Салах с вас снимет! За спасибо, да? Сколько он с вас имеет? — Аркаша смотрел на Ильяса как на лоха.

— Сколько надо, столько и имеет.

— Сколько надо… — хмыкнул Аркаша. — Их там пятеро с верхушки: — Салах, Валид, Хряк, Муха… А у вас полсотни бойцов. На всех мало бабла получается. А Салах, Валид как сыр в масле катаются, хотя мышей не ловят…

— На общак они отстегивают, на ментов, нормально все. — Юсуп глянул на Ильяса, то ли за одобрением обращался, то ли недовольство свое выразил. — С Авто у нас все ровно, с кварталовскими старшаками все на мази…