Пацан. Воин. Маг. Сражайся или умри! (СИ)

— От же беда! Откуда не ждали! — запричитала по-скоморошьи Ленка. — Негде тебе, горемычной, да?! Жемчужинку свою покатать в одиночестве. А хочется. Да? И чтоб никто не подсматривал! Да?! Так и быть, царица очей и владычица Единорогов, мать наша! Отправлю я пару отрядов на розыски. Как скажешь, краса ты наша колхозная, ненаглядная… Как скажешь…

Ленку немного развезло, и она пьяно икнула.

— И-ик! А че у тебя, Юлек, морда не накрашена?! Ты когда в последний раз умывалась, мымра? Ванну она принимать желает! Счаз! Потерпишь, не переломишься!

— Ленка, ну, а как здесь жить?! Элементарной же расчески нет! Что это за жизнь, без ванны? Здесь же жарко! Очень… — обиженно стала объяснять подруге Юлька, что так жить — нельзя. — Если честно, я бы из ванны вообще бы не вылезала. Слушай, а давай убежим отсюда твоим порталом. А? Ну, не нравится мне здесь! Боюсь я их! Баб этих…

— Терпи, Юлька. Отправим всех на войну, тогда и подпалим этот клоповник. С удовольствием! Блядь! Хоть погреемся! А потом — свалим! А пока — терпи. Ты же — женщина! Женщина должна уметь… Перетерпеть, а потом как дать… По яйкам… ммм… Короче, Царица! Терпи!!! Я же терплю?!

С последними словами Ленка уронила голову в тарелку с кусками вареной козлятины и, счастливо вздохнув, наконец, расслабилась и стала проваливаться в сон.

В этот момент двери с протяжным скрипом распахнулись, и в парадный зал ворвалась чумазая амазонка с выпученными глазами. С её кожаных доспехов сыпались пыль и песок.

— Тревога! — заорала она с порога во весь голос. — Махамаки напали! Сожгли две деревни! Идут сюда! Их больше двадцати тысяч!