Пацанские рассказы Витьки Воробья

Никто из нас даже не заметил, когда и как исчез со двора долговязый Филя, все смотрели на белобрысого маленького мальчишку с ободранными коленками, который, то семеня, то подпрыгивая, шагал рядом со своим могучим спутником.

– Вот это сила! – вздохнул немного погодя Борька.

Мы опять сидели на тех же скамейках, у той же песочницы, но никто больше не спорил и не кричал про то, чей брат сильнее. Да и чего было спорить и кричать – и так было понятно…

Тайна Васьки Мухина

I

В то лето мы, мальчишки из нашего двора, вовсю презирали девчонок. Не знаю, с чего это началось. Может, правду говорит наша щербатая и толстая дворничиха тётя Нюся, что это просто возраст у нас такой подошёл. Только при чём тут возраст, если вся эта история приключилась из-за переезда в наш дом Ирочки Капустиной!

Про Иру я бы вам вообще ничего не рассказывал, если бы всё это не началось с неё, вернее, с того момента, когда большой крытый брезентом грузовик, из которого торчали шкафы и всякие домашние вещи, фырча, заехал во двор и остановился возле первого подъезда нашего дома. «В пятую квартиру переезжают», – разнёсся слух, и вся ребятня сбежалась смотреть, как мужчины понесли в подъезд на толстых веревках чёрно-мраморное пианино. Из кабины грузовика в этот момент вылезла большеглазая красивая девочка с кошкой в руках и звонко крикнула на весь двор: «Мама! Мама! Ну куда же вы сначала пианино? Ты же говорила, что кошку нужно сначала пустить через порог – на счастье…» Это и была Ирочка Капустина.

Об Ире можно рассказывать хоть целый день – это такая девчонка! Из-за неё у нас всё во дворе перевернулось – и солнце светило веселей, когда она, задорно потряхивая огромным бантом и заразительно смеясь, выходила к девчонкам играть в «классики»: это когда прыгают по нарисованным на асфальте клеткам. И любая игра при Ире шла дружней и становилась интересней. И редкий мальчишка не замирал и не старался украдкой вытереть сопливый нос, когда ловил на себе взгляд таких огромных и красивых глаз Ирочки. А девчонки прямо влюбились в неё: они, по-моему, и банты все сразу нацепили, как она, и старались так же легко и красиво прыгать, как Ира, и так же заразительно смеяться…

Словом, прошла всего неделя – и весь двор уже не мог себе представить, как же без Ирочки раньше жил. Я поначалу – хоть и младше её был – сразу с ней задружился, потому что у меня это запросто.

– Это твоя была кошка в машине? – спросил я у Иры в первый же день, когда она вышла гулять. Через неделю я уже прыгал с ней по клеточкам на асфальте, хотя это совсем девчоночья игра. Просто в этот момент никого рядом не было. Раскрасневшаяся Ирочка и крикнула мне:

– Слушай, Витька-Воробей, хочешь меня обставить в прыгалки-«классики»? Давай поскачем – кто кого? Идёт?

Я раньше думал, что прыгать по расчерченным мелом клеткам на асфальте могу лучше, чем горный козёл, но вскоре понял, что за проворными Ирочкиными туфельками мне не угнаться. Мы уже допрыгались с ней до чёртиков в глазах и вместе хохотали с ней, помирая от веселья, когда подошли со стороны дома Стаська Лунёв и Вовка по прозвищу Марфа.

С минуту они с завистью смотрели, как мы дружно прыгаем и хохочем. Я уже хотел их позвать в эту девчоночью игру, как вдруг они захихикали и стали показывать на меня пальцем.

– Жених и невеста! – загорланил на весь двор Вовка-Марфа и дико захохотал. – Жених и невеста!

– Тили-тили тесто! – радостно подхватил Стаська.

– Да вы что, ребята? – перепугался я, перестав скакать. – Да если хотите знать, я совсем нечаянно стал с ней играть…

У Вальки и Стаськи противные физиономии чуть не лопнули от смеха. Они чуть не плясали, распевая стишки:

– Жених и невеста, тили-тили тесто!
По полу катались, крепко целовались!

После таких слов я, понятно, совсем как бешеный, шарахнулся от Ирочки и больше к девчонкам за километр не подходил. А чтобы кто-то не подумал, будто я девчоночий ухажёр и всякое такое, над чем двор смеялся, я теперь с мальчишками тоже хмыкал: «Тили-тили тесто!» – если кто-то стоял возле девочек. Меня пот прошибал, когда я вспоминал мои позорные прыгалки в «классики» с Ирой.

– Ну, что вы, мальчики, растёте такие дикие! – в сердцах говорила нам Ирочка, когда пацаны, рассевшись на скамье у спортплощадки, прикидывали, как бы изловчиться и сорвать с неё бант. – Ну почему вы дразните меня невестой?

Мы щурили глаза и дружно хмыкали. Уж мы-то знали, почему!

– Нет, вы скажите, чем девочка хуже мальчика? – не отставала от нас Ира. – Ну почему вам пришло в голову, что нельзя с нами дружить?

– Потому что «почему» оканчивается на «у»! – подмигнул нам, гримасничая, Стаська. Мы засмеялись, а Журавль – так мы звали Борьку Журавлёва – словно невзначай стал обходить бочком площадку, чтобы сзади дёрнуть Ирочку за бант, качавшийся пышным синим цветком на её макушке.

– Да! Да! Да! – закричали мы почти хором и стали дружно строить рожицы, отвлекая Иру. – Потому что у девчонки очень вкусные печёнки!

– Ну и дураки! – обиделась Ира и хотела уйти.