Пацаны. Повесть о Ваших сыновьях

Учителя, врачи, бухгалтеры, кассиры, билетёры – все те, чьи уставшие лица мы видим по ту сторону бюрократических затворок. Все те, от которых нас всегда отделяет банковское пуленепробиваемое стекло, плавно ползущая лента в супермаркете, стол в приёмной, окошко регистратуры. Хамоватые, громкие… или тихие и незаметные. Не по годам постаревшие.

Они сильно отличались, например, от Асиной мамы, которую знали и любили все пацаны. Успешная, стройная, современная – она держалась на равных, молодилась, громко смеялась, курила тонкие сигареты, учила детей плеваться. Порой вульгарна, ну и пусть, за то честно и свободно. Губы в яркой помаде раскрывались в европейской приветственной улыбке, обнажая красивые жемчужные зубы. Пусть неестественно, но всё же красиво. Такая же кудрявая рыжая копна волос, что и у дочери. Пусть поредевшая, но всё равно притягивающая взгляды. Смотря на эту женщину, хотелось жениться на Аське, не боясь того, что ждёт тебя через четверть века. Пусть это были лишь мечты, но как же приятно было в них верить.

Доставшийся России в наследство пережиток социализма уравнивал людей так, что в одном районе, в одной школе, в одном доме, в одном подъезде жила семья, которая могла позволить себе путешествия, дорогие вещи, машины, обучение детей в Европе, а в соседнем – семья, едва сводившая концы с концами. Кто-то жил в старой двушке впятером с попугаем и котом, а кто-то покупал пятую квартиру, сдавая четыре других.

Мы не мерили людей материальным благосостоянием. В нашей голове не было понятия классовости. Мы не сравнивали одежду, мы не считали кого-то выше или ниже себя, ориентируясь лишь на толщину родительского кошелька. Всех нас объединял район, все мы родились и выросли здесь, впитав в себя дух молодой России – страны разбитых судеб, на дымящихся руинах которых появлялось бесчисленное множество возможностей.

Ася с Марго были из тех семей, что жили выше среднего. Они дружили с нами, объясняя это так: с кем бы они до нас ни тусили, так весело не было никогда. Хотя у них было много богатеньких приятелей, Новый год они хотели отмечать именно с нами. Это льстило. Если у кого из пацанов и были дачи, то, как правило, хлипкие деревенские домики без удобств, в отдалённых садовых товариществах, совершенно не похожие на хорошенький двухэтажный коттедж неподалёку от Москвы, в который звала нас Аська.

В тот новый год обстоятельства сложились наилучшим образом: мы заранее скинулись на приличный стол и дорогое бухло, привезли аппаратуру и светомузыку для вечеринки, собрали всех, кого хотели видеть весь последующий год, и двинули отрываться на три дня, предварительно закупившись в гипермаркете всем необходимым. Нас ждали: шашлыки в беседке, обогреваемой живым огнём из печи, рэпчик и хаус, ящики алкоголя, коробки еды, наркотический угар. Мы начали готовиться чуть ли не за месяц, продумывая всё до мелочей, а последние две недели только об этом и говорили. И вот: пять машин, электрички, такси. Зипы с наркотиками, спрятанные в самых сумасшедших местах.

Ася и Марго намутили девчонок из своих универов. Все как одна красивые, стройные, в праздничных платьях. Они нарумянили и покрыли блёстками свои лица, ярко накрасили губы, сделали праздничный маникюр, причёски. Такие идеальные девочки, что даже в трезвом состоянии мы не могли оторвать от них глаз. Сначала они грациозно лавировали по дому на каблуках, потом танцевали босиком в зале, а под утро практически всеоказались голыми у нас в кроватях.

В ту памятную ночь я впервые попробовал экстази. Саня выпотрошил полсигареты, оторвал свободный край, завернул гранулы, похожие на крупную соль, и предложил мне. «MDMA, – коротко пояснил он, протягивая руку, – будешь?» Я согласился так же легко, как согласился летом покурить травы. «Да, давай», – лишь сказал я, как и в тот день, когда мне впервые протянули бутылку, наполненную густым сизым дымом.

Я всегда был против наркотиков. Нет ничего более переменчивого, чем человеческие убеждения. Жизнь частенько разворачивает на сто восемьдесят градусов, делая приверженцем того, что сам когда-то отрицал, презирал, не понимал. Убеждения, принципы, идеи – всё рушится под натиском времени, проходящего бесконечной чередой обстоятельств. Человек – слабое существо, неспособное противостоять искушениям, берущим начало в его тайных желаниях. Никогда не говори «никогда».

«Глотай, запив большим количеством воды. Прямо до дна стакан, – велел он, – и жди». Ничего не происходило. Это разочаровывало и злило.

– Сань, почему ничего не происходит?

– Чувак, расслабься и жди, оно должно раствориться в желудке, попасть в кровь и ударить по мозгам. Не всё сразу.

– Дим, можешь не курить в комнате? – зло бросил я Димасу через плечо.

Запах сигаретного дыма раздражал. Кружилась голова. Все вокруг громко смеялись и вели непринуждённые разговоры. Беспечность парней и вульгарность девушек выводили меня из себя. Я огрызнулся на какую-то тёлку за громкий, «ржачеподобный» смех.