Пациент 35

Ассортимент несъедобных товаров, продаваемых и, о чудо, активно покупаемых на рождественских базарах включает: желтые, оранжевые и красные, бумажные и пластиковые, колющие во все стороны лучами рождественские звезды, подвесные шлифованные хрустальные кристаллы, в самые невероятные формы отлитое мыло, не менее невероятных форм свечи, свечи-драконы, мадонны, волхвы, дьяволы, симпсоны, елки, черепа, будды, белочки, свечи-рыбки и свечи-птицы, чудесные елочные игрушки ручной работы из тонкого стекла, разноцветные шары всех видов, глиняные, курящиеся ароматами домики, модели церквей, деревянные, точеные по частям на станках и расписанные фигурки из Рудных гор — щелкунчики, ангелы, ремесленники, шахтеры, керамику и фарфор всех видов, разнообразную цветную пластику, крутящиеся настольные рождественские пирамиды размером от нескольких сантиметров до полутора метров, трикотажные изделия, вязаные носки, шапочки… Все это покупается для подарков, дарить которые принято в Германии в рождественский сочельник.

Поневоле спрашиваю себя — что же осталось тут от великого праздника явления Сына Божьего в мир? От дня рождения еврейского младенца из семьи плотника, распятого при Понтийском Пилате?

Увы, розовые упитанные ангелочки и незаконнорожденные потомки Николы Чудотворца, Вайнахтсманы, родные братья русских Дедов Морозов и американских Санта Клаусов — вытеснили того Младенца не только с рождественских открыток, украшений и всевозможных декораций, от уличных до интернетовских, но, похоже, и из умов. Вытеснили и кроткого Иосифа и таинственных волхвов и даже саму, разрешившуюся от бремени в ту зимнюю ночь, Богородицу.

Почему же, несмотря на запрограммированное разочарование и эстетическое возмущение, я каждый год по крайней мере один раз хожу на рождественский базар, хотя давно не ем сосиски и сахарную вату, не пью пива и глинтвейна и не покупаю подарки?

Может быть, потому что над киосками с сувенирами, над дымящимися жаровням и каруселями все еще надеюсь увидеть горящую Вифлеемскую звезду…

Пусть и электрическую.

ПЕДОФИЛИЯ

Сейчас все говорят о закрытии фотовыставки Стерджеса в Центре фотографии имени братьев Люмьер в Москве. Мизулина назвала эту невинную выставку «пропагандой педофилии».

Посмотрел я на фото этой гниды… Мизулиной… и неожиданно вспомнил то, что трижды случалось со мной, во время моей скромной выставочной карьеры…

Была у меня выставка в Дрездене, в конце 90-х годов. В Кройцкирхе.

Это колоссальная церковь, которая кажется пережила бомбардировку с небольшими потерями. Там был отделенный от основного пространства зал — как войдешь, налево — специально для художественных выставок. Развесил я свою графику, прошло открытие, все вроде хорошо, меня похвалили…

А потом, дня через три, звонит мне ответственный — интендант или викарий — не помню — и говорит: У нас из-за ваших работ скандал.

— Какой, — говорю, — скандал?

— Скандал. У вас там «Ангел» нарисован с грудями. Верующие возмущаются, говорят, у ангела не может быть грудей! Они бесполые. Мы сняли эту работу.

— Уже сняли? Быстро вы реагируете на пожелания трудящихся! Кстати, вот к примеру архангел Гавриил — он явно мужчина, стало быть под одеяниями — у него член и яйца. Вы заметили, что все библейские ангелы — мужчины? А мне хотелось нарисовать ангела-женщину, чтобы не было дискриминации… надо было так объяснить вашим верующим…

— Если бы я начал что-то объяснять, выставку бы закрыли!

Другой случай произошел примерно в это же время в Доме актера города К.

Там огромное фойе. В этом фойе я показывал большую выставку графики. Работы были до полутора метров высоты. Был там и «портрет» еврея, изможденный такой был вид. Измученный жизнью и судьбой.

А в названии стояло что то вроде «в память об Аушвице».

И опять — на открытии, где публика художественная, никто мне слова не сказал, аплодировали, цветы дарили, а потом…

Звонит мне организатор и предлагает через час прибыть в дирекцию Дома актера. Я естественно о плохом не думал, а решил, что они хотят мою картину купить, и уже начал было размышлять о том, как на эти деньги душевую отремонтирую… красок накуплю… и черешни…

Встречает меня директор, сам бывший драматический актер… Мефистофеля играл… и говорит: К нам поступило коллективное письмо от публики. В нем утверждается, что вы издеваетесь над жертвами Аушвица.

Я опешил. К такому повороту дела готов не был. Начал что-то лепетать…

— Что вы? Я не издеваюсь… В нашей семье тоже есть погибшие…

Но смягчить Мефистофеля мне не удалось. Работу мне пришлось снимать самому. Кажется, даже две. так что в графическом ряду образовались прорехи.

Вроде как выбитые зубы.

А третий случай, смешной, произошел еще в доперестроечную эпоху, в СССР года примерно в 1983-го.