Пациент мафии

Тарасыч пошевелил нижней челюстью – это движение отдалось в голове тупой горячей болью. Он сморщился и шепотом выругался. Ничего! Ему не привыкать к таким переделкам. Он всегда быстро восстанавливался после нокаута – особенность организма.

Тарасыч покосился в окно. Вечерело. Стемнело раньше времени, потому что на улице разгулялась непогода. Вовсю дул ветер, и дубы во дворе отвечали ему сердитым ропотом. Тарасычу стало тоскливо – больше суток прошло, как он взялся пасти врача. Темин наверняка сейчас бесится. Он не простит Тарасычу провала, припомнит все. Он только с виду такой тормозной, но, если его задеть, можно заиметь кучу неприятностей. Хозяин это ясно дал понять.

Но вышло все так глупо, что Тарасыч готов был сейчас сам себе дать по морде. Шпионя за доктором, он никак не ожидал увидеть того в компании с Ракитским. Растерялся и повел себя как последний дурак. Доктор поймал его и выключил из игры. Скорее всего он и поместил его в эту шикарную больницу.

Подумав об этом, Тарасыч вдруг застонал и даже приподнялся на постели. Ну конечно, это та самая больница! Отсюда и выбраться не так-то просто – вон какие мордовороты сидят у них на входе. Кстати, не сам ли Ладыгин заходил сегодня к нему утром в палату? В халате и маске ничего, конечно, не разберешь, но по фигуре, по повадкам этот доктор смахивал на Ладыгина. Чего доброго, он его здесь потихоньку и угробит – введет чего-нибудь по вене, и поминай как звали, Тарасыч!

Он с затаенным ужасом посмотрел на змеящуюся к его локтю трубку и вдруг, зажмурившись, решительным движением выдернул из вены тускло поблескивающее жало иглы. Из маленькой ранки струйкой побежала темная густая кровь. Тарасыч испуганно прижал ее пальцем и согнул руку в локте. Тотчас, будто что-то почувствовав, возникла медсестра. Мгновенно оценив ситуацию, она поспешила к его постели.

Быстро убрав потеки крови с его руки, она приложила к ранке ватку, смоченную спиртом, и с упреком сказала:

– Зачем вы это сделали? Вам плохо?

Тарасыч, глядя в потолок, ответил сквозь зубы:

– Я в полном порядке! Долго меня здесь будут еще мариновать?

– Это решает врач, – категорически заявила девушка, сердито глядя на упрямого пациента. – Чем вы недовольны?

– Я выписываться хочу! – заявил Тарасыч. – Надоело валяться.

– Да вы только сегодня поступили! – удивленно заметила медсестра. – Рано вам еще выписываться.

– Имею право! – хмуро сказал Тарасыч. – Кто может мне запретить? Я любую расписку дам.

– Ничего не знаю! – отрезала медсестра. – Я больных не имею права выписывать. Утром придет врач – с ним и разговаривайте.

– Я не могу ждать до утра! У вас что – врачи только по утрам бывают?

– Почему? Я могу вам пригласить Анатолия Николаевича. Но он – дежурный. А вашу палату ведет другой врач. Вы его сегодня видели – он вам назначения делал. Этот вопрос только он может решить.

Тарасыч приподнялся на локтях и осторожно дотронулся до медсестры.

– Слушай, сестричка, – заискивающе пробормотал он. – Мне, в натуре, западло здесь до утра валяться. Меня люди ждут, понимаешь? Пригласи хоть этого – Николаича своего, я с ним перебазарю, а?

Медсестра холодно оглядела его и пожала плечами.

– Пожалуйста! – сказала она с сожалением. – Я приглашу. Только он вам то же самое скажет…

– Ты пригласи! – настойчиво повторил Тарасыч. – Он поймет, вот увидишь!

Девушка повернулась, собираясь выйти из комнаты, Тарасыч, поколебавшись, все-таки окликнул ее:

– Эй, послушай! Еще один вопрос можно? У вас случайно не работает такой доктор – Ладыгин его фамилия…

– Работает, – с недоумением ответила медсестра. – Только он в реанимационном отделении. Вы его знаете?

– Немножко, – ответил боксер. – Так ты, красавица, позови Николаича, ладно?

Оставшись один, Тарасыч дал волю чувствам. Все так и вышло, как он предполагал! Он попал в ловушку. Этот Ладыгин задумал расправиться с ним своим способом. Нужно немедленно уходить, если он вообще хочет отсюда выйти!

Тарасыч отбросил одеяло и сел. Комната угрожающе поплыла перед его глазами, в ушах появился тонкий, все усиливающийся звон. К горлу подкатила тошнота. Тарасыч схватился за спинку кровати и, наклонив голову, сделал несколько глубоких вдохов. Он должен выдержать. Не впервой. Бывало еще хуже – били его по голове и кулаками, и прикладами, ногами топтали, а он жив до сих пор и здоров. Просто нужно не поддаваться этой слабости, и она постепенно отступит.

Ему действительно вскоре стало лучше. Даже в голове появилась какая-то легкость, и боль притихла. Тарасыч дрожащей ладонью стер со лба капли холодного пота и попробовал встать.

Это ему удалось. Он сделал несколько неуверенных шагов по комнате, подошел к зеркалу, посмотрелся в него. На бледном лице темнели круги под глазами, немного припухла правая щека, но в целом он выглядел нормально. Здесь его нарядили в пижаму – из тонкой немнущейся ткани. Не чета тем жеваным, разномастным пижамам, которые выдают в обычных больницах. В такой пижаме не стыдно и на проспект выйти.