Пациент особой клиники

И причина здесь заключалась не в том, что я слишком многое возомнил о своем профессиональном статусе. Ведь первый вопрос, который мне обычно задавали люди, занятые на приличной работе и услышавшие о моей деятельности, был таков:

– Ах, неужели на это можно жить?

Но вопрос, который задал мне мой похититель вскоре после того, как я очнулся, был совсем иным.

Он звучал незамысловато и просто:

– Кого?

До этого времени, по крайней мере с тех пор, как я был причислен к разряду авторов, он уже задавал мне такой вопрос. Тогда мой сегодняшний похититель беседовал со мной, используя невидимую аудиосистему, которая была такого исключительного качества, что его бас буквально заставлял вибрировать кости моего черепа.

– Никого! – сухо ответил я, поскольку был уверен, что никого не забыл поблагодарить.

Обычно я воздаю хвалу людям, которых это касается, в конце своих книг. Конечно, это относится к моим уважаемым читательницам и читателям. Другими словами, к вам! Мой же похититель считал, что мне обязательно необходимо перечислять всех поименно, в результате чего поставил меня в еще худшее положение, чем я опасался.

– И все же, Себастьян, ты забыл одно имя, – заявил он. – Ты никогда его не упоминал. Ни в одной из семнадцати книг, написанных тобою до настоящего момента, нет слов благодарности в адрес этого человека. Ты просто утаил его. И это притом, что без его помощи тебе не удалось бы написать ни одного бестселлера.

Я наморщил лоб. Это являлось единственным, что было мне доступно, поскольку при всех остальных движениях охватывавшие меня оковы больно врезались в кожу.

«Кого же он имел в виду?» – задумался я.

От ответа на этот вопрос зависело кое-что очень важное, и мой похититель ясно дал мне это понять. От ответа, среди всего прочего, зависела и моя собственная жизнь!

Он не угрожал мне словами и не перечислял те страшные последствия, которые меня ожидали, но в этом и так не было необходимости. Как только я очнулся, сразу заметил, что большой дискомфорт мне доставляли не только шум в голове и сухость во рту, что, вероятно, было побочным эффектом от перенесенной анестезии. Кроме отсутствия возможности свободного передвижения, мне не хватало еще одной очень важной вещи, без которой жизнь вообще невозможна, а именно воздуха.

В этой «резиновой клетке» не хватало кислорода, и у меня возникло ощущение, какое я обычно испытывал только на беговой дорожке в тренажерном зале. И чем дольше продолжалось это ужасное дознание, тем больше мне не хватало воздуха. Видимо, обитое мягкой тканью помещение было герметичным, и мне, если я не вспомню имя, которое желал услышать мой похититель, обязательно предстояло задохнуться. Это являлось лишь вопросом времени.

– Гм.

Если бы этот вопрос не затрагивал моей безопасности, то за столь великолепный сюжет для будущей книги мне стоило даже поблагодарить похитителя.

– Кого ты забыл, Себастьян? – вновь послышался его голос.

Этот голос показался мне странно знакомым, но я никак не мог вспомнить, кому он принадлежал. Людям, знающим меня поближе, я не открою секрета в том, что плохо запоминаю имена и обладаю отвратительной памятью на лица. К тому же я часто путаюсь.

На днях, стоя на детской площадке, я почему-то начал громко выкрикивать имя своей бывшей жены (Герлинды), просто желая, чтобы моя дочь Шарлотта наконец перестала раскачиваться на качелях. Объяснить мотив своего поведения присутствовавшей при этом новой жене я не смог.

У меня это не получалось точно так же, как сейчас не удавалось рассказать похитителю о том, кого я забыл упомянуть в своих словах благодарности за оказанную помощь. (Во всяком случае, это не была моя бывшая. Герлинде в знак благодарности за то, что она сподвигла меня к написанию многочисленных психологических триллеров, я посвятил книгу «Раздирающий души».)

Помнится, что тогда в приподнятом состоянии духа мне удалось пройти через испытания, уготовленные для меня издательской командой под началом Дорис Янхсен, о которой я до этого времени действительно нигде не упоминал. Но только потому, что моя способность заглядывать в будущее выражена лишь условно. Как я мог предполагать, что она в качестве руководителя издательства перехватит эстафету у Ганса-Петера Юбляйса, чтобы привести издательство к новым высотам?

– Не Дорис, – ответил голос на мой обеспокоенный вопрос.

Тем самым он исключил остальных членов команды издательства «Дрёмер Кнаур», в частности, Йозефа Рекла, Бернхарда Феча, Екатерину Ильген, Монику Нейдек, Беттину Хальстрик, Беату Ридель, Ханну Пфаффенвиммер, Антье Бул, Екатерину Шольц, Сибиллу Дитцель, Эллен Хайденрайх и Даниэлу Мейер. Их я поблагодарил всех. Причем многих даже несколько раз, что было справедливо. Пожалуй, только кроме…

– Может быть, Штеффена Хазельбаха? – принялся размышлять я.

Но нет, вспомнилось мне, Штеффен был мною упомянут, как минимум, в книге «Аэрофобия 7А».

– Тогда, может быть, Гельмут все еще зол на меня? – спросил я у безликого голоса.

– Ты имеешь в виду Хенкензифкена? – заметил он.

– Да, – ответил я.